Принц из серебра и золота

Как только господа вышли, он скользнул по полированному полу так, что ткани вокруг него слегка взметнулись, и оказался перед парящей картиной, которую он все держал в воздухе, вытянув руку. С беззвучным вздохом Люциус снял красную ткань, что покрывала раму. То, что ждало за ней, заставило меня забыть о дыхании.

Красивая женщина с непослушными волосами смотрела на меня из-под густых ресниц. Глаза такие же открытые и честные, как у оленя. Даже отдельные веснушки на кончике ее носа совпадали с реальностью. Ткань вокруг ее груди и обнаженных плеч лежала волнами. Твердая хватка ее сжатых в кулаки рук. Образ Софии, какой я ее знал.

Как ветер…

– Восхитительна, – произнес Люциус. Она была не восхитительна. Она была… всем, чего я жаждал. Воительницей, танцовщицей, наследницей.

Королевой.

– Давиде превзошел сам себя, не так ли?

– Это красиво.

– И это мое! – широко ухмыляясь, произнес Люциус, заставив картину парить по комнате, пока она не прислонилась к стене.

Потом он посмотрел на меня, сцепив пальцы друг с другом так, что костяшки пальцев побелели.

– Теперь я спрошу тебя, что ты сегодня утром искал у Джона? – Я должен был догадаться, что он узнает, поэтому старался не показать свой ужас. Я надел маску. Игра, которой он владел лучше, чем шахматами-статуями в зале предков.

– Я соскучился по старику.

– Как же, – прошипел Люциус. – Ты ходишь к нему только когда тебе нужно взять бесполезную литературу. Историю стэндлеров, да? Надеюсь, ты знаешь, что все их существование основано на трусости нескольких слабаков, которые избежали войны. Нелепое отродье, которое считало себя слишком изысканными, чтобы защищать свое королевство.

– Ты, кажется, много об этом знаешь, брат. Ты тоже искал его, я прав? – Я посмотрел Люциусу прямо в глаза и заметил неожиданную тень, затерявшуюся в серебре его глаз.

– Тебя не касается, о чем я говорил со стариком.

– Или касается, – парировал я, отчаянно вскинув руки. – Возможно, он знает, в чем причина смерти нашего отца, Люциус. – Хриплый крик о помощи, превративший мое горло в пустыню. Глаза Люциуса стали стеклянными. Взгляд устремился вдаль.

Знак того, что он не имел к этому никакого отношения, как подозревала София.

Мой брат был всем, что я так ненавидел. Но он не был настолько жесток, чтобы убить собственного отца. Я знал это. Глубоко в душе он все еще был моим братом. У них с отцом были свои разногласия. Я видел это в зале предков, когда Люциус разрушал статую. Но и меня нередко мучила злость на отца. Что он ушел, ничего нам не сказав. Что он оказался слишком труслив, чтобы смириться с жизнью.

– Отец был трусом! Он повесился, Эрик. Сколько раз мы еще будем это обсуждать?

– У Джона есть его дневники, Люциус. И в них он писал, что в нашем королевстве есть враг. Враг, который, возможно, и убил его.

– Он был болен, Эрик! – рассерженно закричал Люциус. Сельтерские руки при этом задрожали и стали еще белее, чем прежде. – Его душа убила его. Как опечаленная душа матери убила ее, пойми ты уже наконец.

– Но в дневнике отца об этом ничего не написано.

– Джон, в самом деле, это сказал? – спросил Люциус с перекошенным от злости лицом. Свидетельство его огорчения и моего умения разбираться в людях. Люциус не имел ко всему этому никакого отношения. Он был такой же жертвой, как и я. Я резко кивнул и облизнул пересохшие губы.

– И кто это должен быть?

– Это я хотел спросить у тебя, – ответил я и пристально посмотрел ему в глаза, которые на миг затуманились.

– Ты же не думаешь, что это был я, брат?

– Нет, – я покачал головой. – Но им может быть один из тех, кому ты доверяешь свою жизнь… Господин министр.

– Сириус? – испуганно спросил Люциус, прижав руки к открытому рту.

– Да, – кивнув, сказал я. – Да, Люциус. Это мог быть он.

– И какой у него повод, Эрик? Это серьезные обвинения, в которые я не могу поверить!

– Я не знаю. Возможно, он хотел таким образом получить больше власти в собственных руках. Возможно, отец хотел выкинуть его из дворца. А может, он хотел чего-то избежать. Тут много вариантов. Я не знаю!

– Мне нужно к Джону, – взволнованно сказал Люциус. – И тогда мы созовем судебное заседание, чтобы убить этого мерзавца министра. Я думал, он мой друг! Если то, что ты сказал, – правда, Эрик… это может все изменить. Все. – Люциус был в бешенстве. Наконец-то появилась достойная жертва его необузданных чувств.

– Я должен пойти с тобой, брат?

– Нет, – прорычал он. – Король должен понести это один. Отмени судебные разбирательства, брат. День правосудия может подождать.

Туман распространялся вокруг нас, призрачно плывя к закрытой двери и хлопая ею, как только он исчез за ней. Все, что осталось, – это портрет воительницы, окутанный красным цветом. С глазами, как звезды, и губами, как облака в летнем небе.

«Я лишь хочу защитить тебя», – подумал я.

Но чтобы спасти, я должен отпустить тебя. Везде лучше, чем здесь, в этом испорченном мире меди и олова.