Принц из серебра и золота

– Там нас никогда не найдут. Леало. Среди знатоков место называется просто Авахаром. Кусочек ничейной земли. Плодородной и бесконтрольной.

Проклятье.

Я стиснула зубы и посмотрела на перекошенное лицо медной жительницы.

– Да, я вслушивалась! Я знала, где вас искать. Я получила почти то же военное образование, что и мой брат. Тренировалась вместе с ним. Каждый удар делал меня сильнее. Я училась у него. Я всегда умела хорошо считывать следы.

– Кто еще находится в его власти? – голос Софии звучал так, будто она была очень далеко отсюда, но и я чувствовала себя точно так же. Отдельно от своего тела. Плавающей между внутренним и внешним миром.

Теперь Саманта засмеялась так жутко, что у меня перехватило горло. Слезящиеся глаза, длинные жирные пряди волос на потном лице. И такой ужасно красный рот, из которого сочилась кровь.

– Угадай с трех раз, принцесса. В последний вторник месяца принцу вынесут приговор. С тобой или без тебя. Люциус казнит его перед всем народом.

Казнит.

Я видела каждое слово в остекленевших глазах Софии.

– Он заставит его страдать!

Заставит страдать.

Она задрожала.

– И ты будешь смотреть, как он медленно и мучительно умирает!

Мучительно умирает.

– Потому что из-за такой грязной маленькой стэндлерки, как ты, закончатся на виселице жизни. Моего брата. Твоего принца, а заодно и Таранса!

Таранс.

Жар прилил к моим щекам, и я почувствовала свою силу, яростно давящую на пальцы. Я содрогнулась, словно кто-то вонзил мне нож в спину, и в последнюю секунду подавила порыв громко закричать.

– Свяжите ее, – приказал Элиа ледяным голосом и в тот же миг положил руку на плечо Софии. Я будто со стороны наблюдала, как Иван тряс меня за плечи, как в ту же секунду София рухнула в объятия Элиа. А затем я услышала, как резко контрастируя с этим, раздался горький смех медной жительницы, когда ее привязали к дереву.

Таранс.

Мой желудок сжался, и желчь хлынула в рот. Я прижала руку к животу и отшатнулась в сторону.

Я видела казни любого рода. В Леало вешали голову преступника на кол перед стенами дворца и оставляли ее там до тех пор, пока падальщики и червяки не съедали ее. Во Фриоле осужденных вешали и оставляли висеть, пока они не окрашивались в синий от холода цвет. В Смаракте их топили и оставляли в воде, пока их тела не разложатся. Но что делали в Купфоа?

– Мы должны их спасти, – услышала я голос Софии и вдруг снова увидела мир с абсолютной точностью. Я бросилась к ней и обхватила ее дрожащие руки, все еще сжимавшие письмо. Ее глаза встретились с моими, и я сглотнула слезы, которые не покидали ее глаз. Она больше не плакала. Она выплакала реку.

Я подозревала, что ее горе не знало границ.

– Если ты уйдешь, я пойду с тобой. Слышишь? – Горло сжалось в спазме, когда я посмотрела на Элиа, который хотел пронзить меня своим взглядом.

– Нет, – взревел он, но я не позволила сбить себя с толку.

– Ты не можешь позволить им умереть.

– Они умрут в любом случае, – разгневанно закричал он. София проглотила обиду и подняла письмо так, что оно выглядело как скользящий огненный шар.

– Он хочет меня, Элиа. Если он снова меня получит, то отпустит их. Отпустит. Он должен… По крайней мере, Кайрона… по крайней мере, Таранса…

Я вытерла лицо и расправила плечи. Затем решительно сжала руку Софии. Ее глаза сверкали, словно звезды в небе.

– Ты не отпустишь меня, – сказала она, и Элиа закипел от гнева.

– Нет, я никогда не отпущу тебя.

65

Эрик

– Смотри! – закричал он, когда в зал ввели мужчину. Руки закованы в цепи. Лицо прикрыто брезентовым мешком, натянутым до самой груди. Металлические солдаты крепко обхватили его, пока человек сопротивлялся и дергал за кандалы на руках.

– Смотри! – вновь закричал, он и его невидимые пальцы впились в мое лицо, что я не смог бы отвести взгляд. Капельки пота выступили на лбу, когда погас свет и лишь яркий луч осветил зал суда. Повсюду таились их мстительные глаза, жаждущие этого сценария. Языки облизнули их губы и подрагивали. Я закрыл глаза.

– Смотри!

Я почувствовал, как какая-то чужая сила завладевала мной. Она заползла в мои пальцы и обхватила мои ноги. Она заставляла меня пританцовывать. Глядя на человека с прикрытым лицом.

– Смотри и учись! – взревел его голос надо мной, когда ткань убрали и я увидела старика. С синяками под маленькими глазами.

Нет!

Закричал голос у меня в голове, и я до крови закусил губу.

Нет! Ради всего святого! Нет!

Из глаз хлынули слезы, как очередная команда, подчинившая мое тело.

– Лжецам отрезают языки, – хриплым голосом пропел Люциус и безмолвным знаком вложил меч в мою руку.

– Все же капитан ты, брат. Ты должен вершить правосудие.

Нет!

Я сопротивлялся импульсу, который сомкнул мою руку вокруг рукояти меча. Джон посмотрел на меня.

Избитый. С рубцами от невидимых лап, оставленных моим братом, до его шеи.

– Теперь озвучьте обвинение, судья. Я не собираюсь тратить на это весь день. Еще один приговор в этой комнате. Разве это не забавно? Сегодня даже не вторник. Ха! – прыснул Люциус. Как я ненавидел этот издевательский смех.