Принц из серебра и золота

– Она не перестает говорить об этом глупом сброде. Мне не нужна жена, которая предается воспоминаниям. Это, правда, единственное, что меня беспокоит в ее присутствии. Эти… – он в отвращении скривил рот, – грязные маленькие дикари. – Затем он посмотрел на меня. – Мне сообщили, что стэндлеры все еще в лагере у наших ворот. Это так? – Я вздрогнул, но покорно кивнул, готовый объясняться, почему до сих пор ничего не сделал.

Но что я должен был сказать? Было ли это… жалостью?

Я тут же услышал стальной голос отца, упрекающий меня: «Я не жалею даже своего сына. Никто не заслужил моей жалости».

Люциус, казалось, кипел от ярости и силой своих сельтерских рук разбил стакан.

– Проследи, чтобы они ушли! Я дам тебе необходимое время. После я никогда больше не хочу их видеть. Ты понял меня, капитан?!

– Так точно, Ваше Величество, – сказал я, избегая взгляда его серебряных глаз.

– Хорошо, – похвалил он. А потом его гнев сменился желанием поговорить: – А, кстати, София присоединится к нашей завтрашней официальной встрече. В конце концов, она скоро станет моей королевой.

– Но, – в ужасе запротестовал я, пытаясь согнать жар со своего лица. Завтрашний приговор в день правосудия был зрелищем не для нее. Люциус в ответ поднял руку и улыбнулся.

– Ей нужно посмотреть, чтобы все понять. Она умная девушка, Эрик. Возможно, ты единственный, кто еще не заметил этого. Насилие ломает людей. Страхом их можно контролировать.

– Министр сказал тебе это? – Я сжал руки под столом. Люциус отклонился на трон и подчеркнуто любезно улыбнулся.

– Что, если и так?

– Она не выдержит, подумай об этом еще раз! – Когда мы были детьми, нас взяли с собой, чтобы показать, какое правосудие царило в Купфоа. Из-за этих картин я не мог спать месяцами. Если не годами! Зияющие дыры. Кровь, превращающаяся в медь. Отрезанная плоть, валяющаяся на каменном полу.

– Уже! – прогремел он и хлопнул рукой по столу. Но я не отвел свой взгляд, выдержав его пылающий.

– Ты совершаешь ошибку, Люциус.

– Пусть так. В конце концов, король тут я, а не ты! – Я в ярости подскочил. Теперь я превосходил его в размерах. И если бы не блестящая корона, которая придавала ему столько достоинства, может быть, и в этом. – Я спрошу еще раз, почему тебя это волнует, Эрик. Можно подумать, ты ревнуешь.

– К тебе? – мой голос надломился. Но в последнюю секунду я сдержался и принял боевую позу. Ухмылка Люциуса стала такой же хищной, как оскал дикого животного. Он изменился. Раньше он исчезал за книгами, чтобы избежать любого конфликта. Теперь специально провоцировал меня.

Но что еще больше меня подстрекало – так это золото, которое когда-то принадлежало моему отцу. Я подавил рычание.

– Я закон, Эрик. И она любит меня.

– Это она тебе сказала?

– Она поцеловала меня. – Его взгляд стал стеклянным, а я закипел еще сильнее. – Это было похоже на взрыв звезды. Но кому я это рассказываю. В конце концов, тебя это не касается. А теперь иди! И будь добр, пошли сюда служанку, чтобы убрать осколки.

Я не оглянулся, пока широкими шагами покидал комнату, разрывая воздух в темных коридорах на крошечные клочки.

– Ты озлобленный, Эрик! Озлобленный и ревнивый. И, кроме того, невероятный неудачник! – крикнул он мне вслед.

Его смех доводил меня до белого каления.

Я сделал то, о чем наверняка пожалею. Но отступать было поздно. Приложил руку к влажной каменной стене и замер на мгновение, пока эхо от моих шагов не стихло. Пахло несвежей водой и старыми стенами. Ничто не пахло лучше потайных проходов этого дворца.

Раньше я бродил здесь, чтобы напугать важных министров и канцлеров своим появлением из ниоткуда.

Теперь я совершал еще одну глупость.

Со свистом, равным свисту боевого меча, рассекавшего воздух, стена отодвинулась в сторону и…

Моя военная подготовка не приготовила меня к тому, что скрывалось за потайной дверью.

Я вздрогнул. Сжал губы, чтобы остановить вздох, когда услышал хныканье. Закрыл глаза, надеясь, что меня не увидят. Снова раздался испуганный стон. Но следом я уловил ровное дыхание. Бархатное и спокойное. София крепко спала. Даже если сны преследовали ее.

Мой взгляд прошелся по всем углам, чтобы обезопасить себя.

Убедившись, что мы были одни, я медленно и осторожно сделал шаг к ней. Свечи люстры рисовали извивающиеся тени на ее спине, которой она была повернута ко мне. Я хотел отвести взгляд, но не смог. Она была так близко.

Обычно мы наказывали друг друга взаимной неприязнью.

Теперь я мог спокойно смотреть на нее.

Она снова всхлипнула. Как часто ее мучили эти сны?

Я сделал еще один шаг. Ее длинные волосы разбросаны по серебряным подушкам.

«Как шелковые», – подумал я. Почти такие же сияющие, как ночь.

– Э… – промычала она. Мое сердце сильно забилось о грудную клетку. Э…

– Эли.

Я сделал еще один шаг к ней, пока не почувствовал ее беспокойное дыхание. Ее веки трепетали.

Ресницы такие же длинные, как ножки паука. Губы, искусанные до крови.

Усеянная веснушками кожа на ее носу сморщилась. Она резко втянула воздух, когда сдвинула брови.