Принц из серебра и золота

– Так точно, капитан! – рассмеялся он и уже собрался уходить, как внезапно остановился. Лицо задумчиво перекосилось.

– Говори, – приказал я. Он быстро перешел от непринужденного болтливого тона к военному языку.

– Стэндлеры по-прежнему не делают никаких попыток разобрать свой лагерь.

– Я знаю, – сказал я и потер переносицу. Если Люциус узнает об этом, а рано или поздно он узнает, он прикажет мне убрать их силой.

– Кроме того, восточный отряд защитной стены сообщает, что ночью они заметили необычные тени на краю скал.

Проклятье!

Это было нехорошо. Вовсе нет. Я сжал руки в кулаки.

– Ты можешь еще раз связаться с той стэндлеркой?

– Стэндлеркой?

Мы оба знали, что ее звали Яной. Я следил за ней.

На мгновение солдатская выправка исчезла с его лица, но он быстро взял себя в руки.

– Нет, капитан!

– Она казалась довольно благоразумной. – Таранс кивнул. Поговорить с ней было его идеей. Воззвать к ее совести. Он ужасно хорошо разбирался в людях, в этом я мог на него положиться. Я надеялся, что нам не придется принимать более жестких мер. Таранс говорил с этой Яной. Мы выкинули их шатры и сцену. Что еще нам нужно было сделать, чтобы они поняли, что должны уйти?

Люциусу не понравится эта новость. Я не хотел представлять, какие болезненные наказания он придумает для таких «паразитов», как они. В этом отношении он и министр были беспринципными негодяями. Причем министр был еще более циничным.

– Что мы будем делать?

– Полагаю, подождем, – задумчиво произнес я, хотя понимал, что не могу ждать, пока что-то случится. Покушение или что-то в этом роде.

– Похоже, она значит для тебя гораздо больше, чем я думал, – сказал Таранс, оставив меня наедине со своими мыслями. Зачем, ради всего на свете, я это делал?

– Что могут сделать палки против стали? – крикнул я ему вслед, но знал, что эта стратегия никогда не работала. Как говорил полковник Кант: «Оружие заставляет кровь пролиться. Мысли могут разрушать».

Я ненавидел себя за слабость, когда дело касалось девушки.

«Она когда-нибудь убьет меня», – процедил я сквозь зубы, ожидая брата, который все еще оставался в комнате, которую она так поспешно покинула.

Как только он появился в свете тусклых свечей, я вышел из своего укрытия.

– Ты хотел видеть меня?

– Все верно, – ответил он и четким движением руки поплыл в мою сторону. – В конце концов, ты больше не появляешься на семейных ужинах по неизвестным мне причинам. Что тебя угнетает, брат?

– У меня много дел.

– О, я вижу это, – король разразился звонким смехом. Он звучал наигранно, а его глаза изучали меня ледяным взглядом. Я расправил плечи, пока спину не сковало от напряжения. – Поэтому ты шатаешься по темным коридорам. Мне сказали, что тебя часто видят у покоев моей невесты.

От того, что он назвал Софию своей невестой, меня затошнило. Она была всего лишь испуганная девушка, которую он заставил остаться здесь. Она все потеряла. Нет, он отнял у нее все! Я видел это в ее глазах. Всякий раз, когда наблюдал за ней, она уносилась в свои мыслях далеко отсюда. А потом плакала… отвратительное зрелище.

Я стиснул зубы, чтобы скрыть свое внутреннее смятение.

Солдат не показывает свои слабости.

Полковник Кант был умным мужчиной.

– Кто сказал тебе об этом?

– У меня повсюду глаза и уши, в конце концов, я король. Мне неприятно видеть, что ты относишься к ней с отвращением. Что она тебе сделала?

– Ничего.

– Ничего? – Он приподнял брови. – Все это не мое дело. Но, ради мира, я не хочу снова видеть твои вспышки, как на прошлой неделе.

– Разумеется.

– Теперь перейдем к тому, ради чего я позвал тебя. Пройдем, пожалуй, в кабинет.

Я сдержался, чтобы не закатить глаза, и последовал за его беззвучным передвижением. Как только мы вошли в серебряную комнату, где когда-то правил наш отец, я внутренне сжался. Здесь он прежде сидел под своим портретом, который сменился изображением Люциуса. Тут он вел дела. Подписывал договоры. Обсуждал вопросы с другими королевствами. Раньше мне нравилось бывать здесь. Теперь у меня перехватывало горло.

– Из-за чего она снова плакала? – спросил я, как только мой брат движением руки закрыл за нами дверь. Для меня его дар был не больше, чем обыденность. Я последовал его безмолвному призыву сесть за стол.

– Не знаю, почему тебя это волнует, но ты мой брат, и я люблю тебя, так что расскажу тебе, – он произнес это с таким равнодушием и холодностью. Жертва, которую требовали годы.

Разница, которая всегда существовала между нами.

– В последние дни она выглядит довольно отстраненной.

– Потому что скучает по своей семье, – заключил я, на что Люциус ответил пренебрежительным шипением. Он сложил длинные бледные пальцы, на которых сверкали многочисленные кольца. В одном из них я узнал перстень нашего королевства.