Принц Хаоса

— Часть громадной коллекции произведений искусств, хранящихся здесь, в Путях Всевидящих, — объяснил я. — Со всех Дворов и из близлежащей Тени идут люди, чтобы увидеть ее. Это было страстью моего отчима. Кучу времени я провел, блуждая по этим залам, когда был маленьким. Здесь скрыто множество тайных путей.

— И эта комната особенная? В ней что-то не так.

— И да, и нет, — сказал я. — Скорее, это зависит от того, что ты подразумеваешь под «не так».

— Странное воздействие на мое восприятие.

— Лишь потому, что пространство здесь свернуто в некий причудливый вариант оригами[17]. Зал куда больше, чем кажется. Ты можешь странствовать через многие времена и свидетельствовать боевые порядки этого музея на любом этапе. Возможно, и сам зал иногда что-нибудь переставляет. Я не берусь сказать наверняка. Только сам Всевидящий знал точно.

— Я был прав. Что-то тут не так.

— А мне нравится.

Я уселся на серебряный пень возле ползучего серебряного древа.

— Я хочу видеть, как сворачивается пространство, — сказал Призрак в конце концов.

— Иди и смотри.

Как только он отдрейфовал, я подумал о недавнем интервью с мамочкой. Я вспомнил все, что говорил или подразумевал Мандор, все о конфликте между Образом и Логрусом, все об отце как о лучшем воине Образа и о его предназначении быть королем в Янтаре. Знала ли она об этом, знала ли как факт, а не как теорию? Я полагал, что — да: уж больно она наслаждалась особым расположением Логруса, а уж тот точно был осведомлен о явных решениях своего противника. И она призналась, что не любила. И алкала его лишь для изъятия генетического фонда, впечатавшего Образ. Действительно ли старалась она вывести породу лучших воинов Логруса?

Я усмехнулся, обдумывая вывод. Она видела меня хорошо обученным в оружии, но я и близко не подплывал к папиной лиге. Я предпочитал колдовство, но колдуны во Дворах ценились на пятачок за пучок. В конце концов она сдала меня в колледж на той Тени Земля, к которой так благоволят жители Янтаря. Но ученая степень по компьютерным наукам в Беркли не очень способствовала гордому подъему знамени Хаоса против сил Порядка. Должно быть, я разочаровал ее.

Я вернулся к мыслям о детстве, о некоторых странных приключениях, которым этот зал послужил причиной. Мы с Грайллом приходили сюда, Глайт скользила у наших ног, обвивалась вокруг моей руки или пряталась в одежде. Я издавал тот старый заунывный клич, которому научился во сне, и иногда к нам присоединялся Кергма, выкатываясь складками тьмы из какой-нибудь прорехи перекрученного пространства. Я никогда не был уверен, кем был Кергма или даже какого он был пола, ибо Кергма менял облик и летал, ползал, скакал и бегал в цепочке интересных форм.

Во внезапном порыве я издал древний зов. Конечно, ничего не случилось, и мгновением позже я понял, откуда он возник: плач по ушедшему детству — я так захотел окунуться в него. Теперь… теперь я был никем — не жителем Янтаря и не жителем Хаоса, но страшным разочарованием для родственников с обеих сторон. Я был неудавшимся экспериментом. Меня никогда не хотели как просто меня, а как нечто, что может появиться на свет. Глаза у меня вдруг стали влажными, и я сдержал судорожное рыдание. Но я никогда не узнаю, в какое настроение могу вогнать себя, потому что всегда отвлекаюсь.

Высоко на стене слева от меня полыхнуло красным. Вспышка в виде небольшого круга у ног человеческой фигуры.

— Мерлин! — позвал голос оттуда, и язычки пламени прыгнули выше. В их свете я увидел знакомое лицо, слегка напоминающее мое собственное, и я был рад смыслу, который оно вливало в мою жизнь, даже если смысл этот суть смерть.

Я поднял левую руку над головой и вызвал из спикарта вспышку синего света.

— Сюда, Джарт! — позвал я, поднимаясь на ноги. Я сформировал шар света, который послужит отвлекающим маневром, пока я готовлю братцу славный электрокаюк. По размышлении это показалось мне самым надежным способом выбить его из игры. Я потерял счет покушениям на мою жизнь, которые он предпринимал, и решил взять инициативу в свои руки, когда в следующий раз он придет с вызовом. Прожаривание нервной системы показалось самым надежным способом замочить его, несмотря на то, что с ним сделал Фонтан.

— Сюда, Джарт!

— Мерлин! Я хочу поговорить!

— А я — нет! Я так часто пытался сделать это, что мне уже нечего больше сказать. Иди сюда и давай закончим это — оружием, голыми руками, магией. Мне все равно.

Он поднял обе руки, ладонями вперед.

— Перемирие! — крикнул он. — Скверно делать это здесь, у Всевидящих.

— Не лепи мне горбатого, братец! — закричал я, но пока выговаривал слова, осознал, что он не лжет. Я вспомнил, как много значило для него мнение старика, и сообразил, что здесь, в этом помещении, ему ненавистно делать все, что вызывает антипатию у Дары.

— Чего ты хочешь, ну?

— Поговорить. Только и всего, — сказал он. — Как мне сделать это?

— Встретиться со мной вон там, — сказал я, бросая шарик света, чтобы осветить знакомый предмет, смахивающий на огромный карточный домик, собранный из стекла и алюминия; свет отскакивал от сотен его плоскостей.