Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Долины мирные, пора покинуть вас,Здесь Эпидавра бог, Церера и ПомонаОбильной жатвою мне радовали глаз.Здесь Линь[204] из года в год поет неугомонноНа ложе лавровом и славу, и любовь.Увы, не стану я идти вслед за Титиной[205],По тропам, средь цветов блуждая вновь и вновь,Обласканным не быть мне милою Кристиной[206].Советом, дружбою меня не ободрятКлари, отец и сын[207]; на радость неизменноВсем жителям они здесь с кротостью царят.Прощаюсь я с тобой, предел благословенный,Где в неге, посреди бесхитростных забавВ однообразии нам все как будто внове,Где чудом я обрел желанное здоровье,К истоку радостей живительных припав.

Одно мгновение — и милый сон умчится.В то время, как пишу, мой приговор вершится.Порой с трудом взойдя на гребни ближних гор,В восторге я смотрел, как дивная природаБескрайний, красочный являла мне простор.И, на гранитный трон воссев близ небосвода,Я тучные стада и подданных считал,Потоки направлял в безводные долины,Изгибы ручейков и пашни рисовал,Повелевал разбить цветущие куртины,Да служат яркими границами садов,И, оплетя стволы, как стройные колонны,Простым венком чело украсив пастухов,Сияют их цветы в беседке затененной.И ум, и сердце я всегда звал на совет,Я правил как отец и, жизнью умудренный,Знал, что достаток, вкус, без коих счастья нет,

Всегда украсят мой приют уединенный.Порой минувшего найти желая след,Я с трепетом вступал в священные дубравы,Где словно времени остановился ходИ в сумерках донжон, свидетель ратной славы,Нам достопамятный урок преподает.Я в ужасе бродил под сводами меж терний,Где видятся вожди, поверженные в прах;Я слышал стоны их, я вопрошал их тениИ словно с ними жил в промчавшихся веках.Развалины сих стен со мною говорили,От эха гулкого я, вздрогнув, замиралИ, воздохнув о тех героях, что почилиВо мраке гробовом, скорее прочь бежал.Порой хотелось мне вернуться в наши годы.Как не восславить нам героев наших лет!

Я легендарные воспоминал походыТого, кто множество здесь одержал побед[208].В полях Богемии его влекомый славой,Я шел за Фридрихом, что путь мой направлял.Он, на поверженных взирая величаво,Увенчан лаврами, победы воспевал.Порой во власти дум и вдохновенной лениВ мой тихий уголок укрывшись ото всех,Свободный от страстей, иллюзий, заблуждений,Не внемля голосу соблазнов и утех,Богине мудрости я посвящал занятья,В воспоминаниях отраду находил,Старался разумом прошедшее объять яИ мысль свою в слова облечь по мере сил.Но чаще, признаюсь, я с лирой на поляне,Увенчан лозами, утехи воспевал,Всей нашей жизни цель, единое желанье,

И гармоничный звук округу чаровал.Порхали стаи птиц и волновались воды,Расцветшие цветы овеивал зефир,И, славя радость, я был братом всей природы,Для наслаждения тогда жил целый мир.Промчалось все, уж нет Цереры и Помоны;Светило дня от нас уходит на ночлег,Из сумрачной дали подули аквилоныИ скоро гребни гор покроет белый снег.Земля обнажена. Природа, коченея,Теряет прежний вид в печальном полусне.Свои целебные источники Гигея[209]Скрывает медленно в скалистой глубине.Пора прощаться мне с утехами, венками,Час увядания, бесславья настает.Быть может, буду я, увы, забыт друзьями.Что ж мне останется? Унынья тяжкий гнет.