Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Коли я и признаюсь Вам, любезнейший граф, что всегда любил и высоко ценил Вас, так совершенно невзначай. Ибо не прибудь я к нашей подруге одновременно с Вашим письмом, я бы сохранил сей секрет до конца своих дней. Меж тем Вы могли и разгадать его, заметив удовольствие, с которым я всегда видел и слушал Вас.

Поскольку ради Вас, любезнейший граф, я нарушил свой обычай никогда не писать [?], находясь за пределами города, в котором живу, примите мои и т. д.

Принц де Линь Роже де Дамасу [не ранее 18 августа 1807 г.][330]

Как нравится Вам мозаика европейская? Вестфалия чересчур велика, чтоб ее король звался Жеромом мнительным[331]. Если бы мы вмешались в сию глупую войну, Наполеон, словно гордый Гораций, отправив на тот свет 2 Куриациев[332]

, указал бы туда дорогу и нам, хоть мы курам не чета, а разбив на свой манер и нас, и союзников, он заключил бы не мешкая мир с Россией, которая, как видите, с великой приятностью согласилась на него[333].

Отчего Россия помешала Пруссии прекрасным образом заключить мир? Ведь друзья в политике учат друг друга, а упрямцы остаются в дураках. До меня доходят здешние глупые сетования на Пруссию. Мелодия, что играл на волшебной флейте Фридрих Великий, превратилась в барабанную дробь.

Принц де Линь Роже де Дамасу [Теплице, осень 1807 г.][334]

Вот как — мать и дети[335] не показывают Вам наши письма и не держат в курсе событий в Теплице! Ну и семейка у Вас! А как они обращаются с моим младшеньким[336]

? Ваша бурная жизнь, которая мне безмерно нравилась, сменилась тихой жизнью, которая нравится мне[337], к тому же двух хорошеньких женщин сменили две остроумные[338], утверждающие, будто все прочие — дураки. Что ж, так тому и быть. Дрезденские девицы, словно ласточки в конце лета, возвращаются в свои места и покидают сад — пускай. Идет дождь, погода скверная — тем лучше, на прогулку мы не ходим. В замке стало меньше народу, значит, будет не так жарко. В замок часто заглядывает с поклоном ревматизм. Хорошо, мне приходится распоряжаться закрывать окна, по крайней мере в 11 часов вечера. В обществе говорят все больше по-немецки, посему услышишь меньше глупостей. Так вдруг повелось, что все самые хорошенькие женщины, самые приятные в общении мужчины могут приходить в замок на ужин всякий день. И от этого в замке водворяется чрезвычайный уют, а мы избавляемся от редких[339], больших и скучных обедов, которые господин Клари[340] полагал своей обязанностью давать для всех иноземцев. По вечерам он играет партию, а Кристина[341]

играет свою, то бишь склеивает, вырезает и рисует по своему обыкновению. В это же время юная девица Линь[342] чарует своим пением. Обе они получают лестные похвалы. Приверженцы Кристины[343] заказывают ей ширмы, а когда являются значительные особы, она показывает им свои покои quod libet[344]. Я уже подстрелил кабанчика, несколько косуль и уток, и та же причина, по которой любезнейший Роже не приезжает сюда, мешает мне поехать в Веймар, куда герцог непременно хочет меня отвезти[345]

. Людовики, что посещали Вас, похожи на того, который гостит у нас[346]. К нам едва было не заглянул некий Густав Адольф[347], а со дня на день, возможно, пожалует и некий Фридрих Вильгельм, ибо поговаривают, что он хочет отречься[348]. Увы, его горести запятнали и меня, ибо он передал мне рассказ о них через принцессу фон Сольмс[349], которая так больна, что я опасаюсь, как бы она не последовала за своей несчастной сестрой[350].

Я отчитываю здешних немецких разумниц и разъясняю им, что их сочинения полны всяческих преувеличений, вроде череды любовников и любовниц, покойников и покойниц, повинных в собственной смерти; что сих персонажей следует хорошенько оттаскать за волосы, дабы придать им больше правдоподобия и жизни, и что незачем следовать моде, которая требует, чтобы до самого гроба они утопали в цветах и поцелуях[351].