Принцесса из Шанхая

– Нет, – покачала головой та. – Его заурядная внешность не произвела на меня впечатления. Отца своего я не помню, а матери у нас были разные, так что сходства между нами почти никакого нет, как вы успели заметить. Смерть Стеллы привела меня в ужас, и я еще больше заподозрила Альберта. Когда я обнаружила ножницы в кармане его пиджака, мне стало дурно! Все сходилось… даже прядь волос, оказавшаяся в моей сумочке, свидетельствовала против него. Ведь в ресторане мы сидели рядом, и моя сумка висела рядом с его стулом. Я догадывалась, что цель Дракона – вызвать у меня нервный срыв, истерику, приступ безумия, быть может… – Она перевела взгляд на Ростовцева, смущенно добавила: – Очень не хотелось думать о вас, как о брате.

– Зачем же вы отправились в китайский ресторан? – не выдержала Ева. – Неужели не понимали, что это очередная уловка злоумышленника? Он обещал вам встречу с отцом, когда того давно не было в живых!

Лика не отрицала очевидного.

– Понимала, – призналась она. – Не знаю, на что я надеялась… Наверное, хотела убедиться, Ростовцев это или нет! Рикша со своей коляской, куда мне пришлось сесть, казался персонажем из сна. На какое-то время я решила, что сплю, и все равно боялась. Сильный страх лишил меня способности соображать, и когда я увидела в зале Альберта, то не узнала, только потом вспомнила, чье лицо мелькнуло среди других лиц. Я была близка к обмороку, находилась на грани беспамятства. Моя попытка заглушить ужасную тревогу спиртным оказала мне плохую услугу. Будь я трезвее, появление кошмарного чудовища не застало бы меня врасплох, и его речи не произвели бы эффекта, так же, как и его притворная смерть. Но в те минуты… боже! Какой ужас я испытала! Словно безумная, я бросилась прочь…

Лика побледнела, закрыла лицо руками. Смирнов решил дать Лике передохнуть, и заговорил о Треусове:

– Полагаю, Павел Андреевич на протяжении всей своей предпринимательской деятельности нет-нет да и обращался мыслями к наследству «теневой империи» отца. Он наводил справки, беседовал с людьми, которые могли владеть нужной информацией, расспрашивал мать. Наверное, он делал запросы в различные банки… пока не получил обнадеживающего ответа. Первая гражданская супруга Шершина около тридцати лет назад уехала из Амурской области, вышла замуж и сменила фамилию, а Павел стал носить фамилию и отчество ее второго мужа, Андрея Треусова, который усыновил мальчика. Видимо, она сохранила доказательства отцовства Шершина, раз сыну удалось не только разузнать о завещании, оставленном последним Черным Драконом, но и добиться встречи с поверенным. Шершин все обставил, как положено, предусмотрел все формальности, а гонконгский банк скрупулезно придерживался его указаний. Согласно воле завещателя, деньги через двадцать пять лет после даты, проставленной в означенном документе, может получить его сын Павел или его дочь Анжелика, если они будут живы и предъявят доказательства, что они те, за кого себя выдают. Когда срок, указанный в завещании, истек, специальный поверенный занялся поисками наследника, и встречные усилия его и господина Треусова дали результат. Понятно, что разыскать Павла Андреевича оказалась легче, чем Анжелику Александровну. Представитель банка приехал в Москву, и тут… выяснилась маленькая, но существенная деталь, оговоренная Шершиным, – перед тем, как со счета будет снят хотя бы один доллар, наследник должен показать поверенному некий предмет… а именно черную жемчужину в круглом футляре из золота… и далее перечислялись точные параметры драгоценности, то бишь размер, вес, описание мельчайших особенностей ее внешнего вида – выпуклостей, вмятинок и тому подобного. При отсутствии последнего решающего условия деньги останутся в банке и по прошествии полувека перейдут в благотворительный фонд поддержки заключенных. Таким образом, Шершин позаботился, чтобы его средства попали в руки того, в чьих жилах не только течет кровь

Дракона, но того, кто владеет жемчужиной, – то есть силой Дракона

. Выходит, Шершин верил, что магический символ за четверть века обретет своего хозяина, и если этим хозяином окажется его сын или дочь, то деньги попадут по адресу.

– Незаурядной личностью был ваш отец, Лика, – задумчиво вымолвил Ростовцев. – Вы, видимо, уродились в него.

– Еще бы! – подхватил сыщик. – Не будь в Шершине определенного магнетизма и несомненных достоинств, при том образе жизни, который он вел… разве полюбила бы его Катерина Ермолаева, женщина красивая, гордая, умная и разборчивая? Разве сохранила бы чувство к нему первая отвергнутая возлюбленная, родившая ему сына?

– А она… та женщина… продолжала любить отца? – дрогнувшим голосом спросила Лика.