Принцип бумеранга

Вся эта катавасия, как командир роты называл любую мало-мальски хлопотную ситуацию, случилась в промозглую ночь, когда Олег Рассказов уже больше месяца стажировался по должности милиционера отдельной роты патрульно-постовой службы. К тому времени парень притёрся к холодному стационарному посту милиции на одной из окраинных улочек и необъятному количеству бумаг, требовавших обязательного заполнения за время несения службы на маршруте. Расстегнув зимнюю куртку да сдвинув на затылок норковую шапку, подаренную матерью по случаю его дембеля, стажер дописывал очередной за смену протокол об административном правонарушении. Не по правилам, – алкоголик, на которого составлялся документ за распитие спиртного там, где нельзя, давно ушел нарушать общественный порядок дальше, оставив автографы на пустом еще бланке. Однако делать из выпивохи террориста или маньяка никто не собирался, а потому Рассказов без угрызений совести писал, писал и писал. Эта процедура называлась кратко и ёмко – план, за выполнение которого ни лычек, ни премий не полагалось, как бы страстно ни желали того граждане. А вот за невыполнение нерадивых сотрудников милиции ждало лишение надбавки к зарплате за сложность – напряженность да выходных дней. И, усердствуя, Олег досадовал разве что безразличию наставников, сержантов милиции Тропарева и Семенова. Те помогать стажеру не спешили и сидели, курили да ржали над похабными шутками. Но Рассказов, молча, продолжал писать. Его делом было – учиться.

Стажёр от опытного мента тем и отличается, что долго не может привыкнуть к внезапности очередного непотребства, и когда оно случается, сердце колотится часто, а в голове сумбур. Что? Кто? Куда? Зачем? Почему? Откуда? Когда?

Вот и мужик тот, с всклокоченным волосом да окровавленным лицом, в расстегнутой дубленке и выползшей из полуботинка брючиной, ввалился в пост неожиданно, чуть не запнувшись о порог, и дико заверещал:

– Убивают!

Рассказов, было бы, куда падать с невысокого железного табурета за небольшим металлическим столиком, обязательно свалился бы. Тропарев и Семенов даже не перестали улыбаться последней шутке.

– Кого и где? – спокойно спросил старший наряда.

– Вашего! Мусо…аай… мента! – ошарашил избитый. – Тама, во дворе! Сперва до меня привязались, закурить им… А, у меня нету, так они свалили меня, и пинать, а тут раз… Он! За меня вступился, и они все к нему, по лицу ему… он упал… Я сюда… бегом …

Последние слова мужик произнес тихо и, окончательно выбившись из сил, устало опустился на узкую железную лавочку для посетителей.

Плюсы срочной службы в российской армии может по достоинству оценить лишь тот, кто недавно оттуда вернулся и не осознал ещё, что всё кончилось: муштра, уставщина и дедовщина, наряды, караулы и полевые выходы. И Олег Рассказов был одним из таких ребят, а потому бежал легко, пытаясь вспомнить, закрыл ли на ключ пост, когда наставники бесцеремонно выпроводили оттуда мужика.

Семенов нёсся впереди. Он легче, стройнее и мускулистее. Грузный Тропарев от напарника отставал, но, тяжело дыша, темп не сбавлял. Олег старался не обогнать Саню. Не по чину. Да, и бежать было недалеко. И про ключ стажер забыл уже в следующий миг, – несколько парней со всей дури били ногами кого-то, казалось, уже бездыханно валявшегося в сугробе.

– Прекратить! Милиция! – строго крикнул Семенов и, вынув из держателя на портупее палку резиновую, первым кинулся к компании.

– Вызывай подмогу! – прерывисто приказал Тропарев, передавая Рассказову тяжелую квадратную радиостанцию. – Сам не лезь… Отвечай потом за тебя…

– Центр! Центр! Я триста третий! – взволнованно забубнил Олег в рацию, не переставая смотреть, как два милиционера дерутся с несколькими парнями одновременно. – Центр!

– Чего блажишь? – послышалось из рации, с режущим слух треском. – Стажер, ты?

– Я. Драка тут. Большая. Народу много.

– Где? Говори толком…

– Амурская! – боясь, что может неправильно назвать номер дома, Олег беспокойно вертел головой по сторонам, пытаясь во тьме разглядеть таблички с цифрами. – Семь! Во дворе! У детской площадки!

– Жди.

В следующую секунду из динамика уже хрипело:

– Внимание нарядам и экипажам, находящимся на маршрутах! Срочно прибыть во двор дома семь по Амурской! Требуется помощь триста третьему! Всем нарядам…

Повторив команду, «Виола-Н» протрещала:

– Кто принял? Позывные!

Ответы Рассказов слушать не стал, и, перекинув ремешок рации через плечо, да позабыв про запрет наставника, влез в гущу толкающихся, харкающих матами, озлобленно рычащих людей. Схватил кого-то за шиворот куртки, потащил от Семенова на себя, увернулся от одного удара кулаком в лицо и тут же поймал следующий. В голове загудело, челюсть заныла. Упали, стали барахтаться в снегу. Как Олег сумел оказаться сверху, он и сам не понял. Придавив коленом грудь поверженного противника, стал лупить по неразличимому в темноте лицу, что было силы. Теперь уже его оттаскивали, и он, не видя кричащего, слышал над макушкой голос, казавшийся ему далёким:

– Отставить! Стажер, отставить! Брось его! С ума сошел?!