Принцип неопределенности

— Мне уже стало интересно, — сказал я. Крысы были вездесущим инвазивным видом, сумевшим, как я убедился выжить даже в подземелья Корусанта, где ожесточенно конкурировали популяции самых разнообразных существ, привезенные туда с тысяч миров.

— После того, как из бутылки с газировкой выпивают тот шедевр химиков, который они в ней намешали, ее прокалывают вдоль спицей. И кладут концами на пластиковое ведро с водой. Так чтобы бутылка свободно вращалась. К банке приматывают вкусняшку для крыс, а чтобы им было предельно ясно, куда надо стремиться — кладут две направлявших, по которым можно забраться на бутылку. Тогда даже самой тупой крысе станет понятно, каким маршрутом нужно следовать.

Крыса, привлеченная манящим запахом, — он шмыгнул носом, — взбирается на бутылку в предвкушении обеда…, но бутылка под ее весом проворачивается — и она падает в ведро, — капитан резко взмахнул рукой. — И ее участь теперь решена! Теперь она сама — чей-то обед.

— Намекаешь, что я как та крыса, уже забрался на бутылку? — протянул я.

— Значит, ты отлично меня понимаешь, — широко улыбнулся капитан. — Бутылка крутится все быстрее и быстрее — соскочить с нее уже нельзя, кроме как рухнуть вниз. Рухнуть и утонуть. Остается что есть мочи вцепиться в скользкий пластик, борясь за каждую секунду своей жизни, надеясь, что это продлится достаточно долго или возникнет призрачный шанс соскочить. Прыгнуть в сторону! За край — но нет, на это тоже не хватит сил.

— Ты вроде бросил попытки отговорить меня. Но что ты хочешь сказать?

— У большинства преступников мозги, крохотные как у тех крыс — они не способны прогнозировать свою жизнь дальше того момента, когда в очередной раз придется заряжать свой смартфон. Ближайшая выгода перевешивает всякий страх наказания, но по-настоящему оно настигает почти всех — рано или поздно. Кто-то умирает с пробитой головой, кто-то от передоза, захлебываясь блевотиной, или бывает застрелен. Это случится. Неизбежно. Но они не в силах вместить это в свой череп одновременно с тем наваром, который ждет их прямо сейчас. Ценность любого вознаграждения их трудов стремительно тает, чем дольше его придется ожидать, — говорил Травер. — Ты, знаешь, что даже самые совершенные цифровые замки и системы безопасности в принципе не так и сложно обмануть. Полиция ловит конкретных дебилов, не позаботившихся об алиби и не заметших за собой улики. По синьке зарезавших своего собутыльника или забывших свои документы в ограбленной квартире.

— Мне это тоже хорошо известно, — ответил я.

— Ага, а также любой встающий на преступную стезю, думает, что он-то умнее и хитрее прочих. И уж он не попадется — попадаются другие. Смекаешь?

Я улыбнулся в ответ.

— Но я знаю, что есть те, кого никогда и ни за что не заметали, — загорелся капитан. — Они обычно играют по крупному, — только мелкие крысы ловятся на такую уловку, если вымахаешь, то можно опрокинуть любое ведро, прогрызть любой пластик. Самому установить законы под себя.

— И где взять такие деньги? — спросил я его. — Возить реакторы или дурь тоннами по галактике?

— Не только… Вся наша работа зиждется на удаче — так думает любой идиот. И я, но я скажу точнее — на тщательно рассчитанной удаче. Знаешь кто истинные герои Рилота?

— Скажи.

— Это не военные и не ученые. Не благородные правители и не жрецы. Не о них говорят с восхищением на каждом угле. Большинство из моего народа трудится во тьме шахт, но мечтают, и рассказывают с придыханием совсем о других героях. Первый, кого я вспомнил — твилек, трижды подряд выигравший галактический турнир в саббак. Купил себе планету на выигранные деньги. Второй был пиратом. А стал правителем целого государства во внешнем кольце.

— Хочешь быть третьим? — догадался я.

— У нас ценят тех, кто умеет ловить удачу за хвост. И ты отличный актив для решения этой задачи.

— Удача вещь зыбкая.

— Ничего подобного. Вот взять наше дело — мы рисковали только несколько раз. Причем быть пойманными и осужденными только один раз — когда уже вылетели на аэролинии Корусанта, но не прицепили местный транспондер.

— А в другие?

— Мы могли сбежать — в этом нет ничего постыдного. И так было бы правильно — мы бы сохранили ценный груз. И нас бы не узнали, идентификация корабля, не отвечающего ни на один запрос одна из самых сложных задач для юстициаров. Кажется, там где-то затерялась четвертая степень.

— В главной формуле радиолокации, — напомнил я ему.

— Точно. Видишь, я вполне образованный капитан, — сказал самодовольно Травер. — А если меня или тебя остановили на улице, это бы закончилось допросом, на который пришел бы государственный адвокат. Из всей той лабуды, которую он напел бы тебе, стоит запомнить только одно — ты имеешь право не отвечать ни на один вопрос и отказаться от спецсредств, вроде полиграфа и нейроинтерфейса, который якобы нужен, чтобы доказать твою невинность. Тебе бы впаяли штраф, который надо оплатить в течение месяца и отпустили бы на все шесть сторон. Взял бы билет куда-нибудь, и я бы тебя подобрал. Или наоборот, ты — меня, — усмехнулся твилек.