Принцип неопределенности

Пока я смотрел в оптику, наша РЛС[2] обшарила своими незримыми лучами окружающий космос. Все четыре Пи телесного угла. На это ушло пара минут – «Счастливая шлюха» не корвет или фрегат, а всего лишь переоборудованный фрахтовик.

Всего РЛС у нас две. Одна, почти бесполезная – для простого ориентирования в пространстве, необходимая дабы не врезаться в ближайшие астероиды и корабли. С низкой разрешающей способностью[3] и дальностью действия, но зато обладающая высоким темпом обзора. Этот радар был установлен на корабле изначально, еще на верфи. Его было достаточно, чтобы не промахнуться мимо космопорта или планеты – обычным путешественникам таких возможностей вполне хватало. Но это было недостаточно для нас.

Вторая станция мощностью в пару мегаватт была установлена для пиратской деятельности или же ведения настоящей войны – полотно фазированной решетки раскладывалось только в космосе и вдобавок могло резво поворачиваться на своем постаменте. Компромисс в использовании одной и той же установки, как для наведения оружия, так и в качестве станции обнаружения диктовал свои условия – высокое разрешение потребовало дециметровый диапазон радиоволн[4]. Но в тоже время ни огромная мощность, излучаемая нашей РЛС, ни, пусть и высокая чувствительность приёмника, не компенсировали небольшой площади антенны. В итоге для того, чтобы просканировать все окружающее пространство в зависимости от режима необходимо было от минуты до десяти. А то и больше – при избыточной выборке. Не очень впечатляющая характеристика. Но оптика делала бы это еще дольше.

Затрещал предупреждающе сигнал, разрезая тишину канцелярским ножом каждый раз, когда радиоволны, натыкаясь на движущиеся цели, отражались обратно. На большой и четкой голограмме в цилиндрических координатах зажглись отметки нескольких движущихся объектов. Судя по ЭПР [5] это было что-то огромное. И несколько объектов поменьше.

Используя для сканирования только одну длину волны нельзя сказать, что это – астероиды, космический мусор или же корабли. Пока они не начнут ускоряться не так, как это ожидается от огромных булыжников, захваченных полем тяготения планеты. Но, Травер не дожидаясь меня, навел на них телескоп, получая в очень узком, заранее известном угле зрения, достаточно ясное изображение.

– Вижу, – сказал я. – Республиканский фрегат. И парочка «молотоголовых»[6]. Ну от этих корыт мы оторвемся.

Я вручную задал тип целям, не дожидаясь пока компьютер сопоставит сигнатуры с занесенными в базу данных. Хорошо, что у военных и таможенников не такой богатый выбор судов.

– Они достаточно быстрые, – предупредил меня Травер. – Но меня больше беспокоят истребители на их борту.

– И три линкора типа «Кэл». Да они тут целую эскадру пригнали!

На дальней орбите зависли древние, как пирамида Хеопса корабли. Они помнили еще последний, хрен знает, какой по счету, Алсаканский конфликт. Прикрытые толстыми бронеплитами, несшими следы ярости атак древних войн, длиной до трех километров, ныне они уже не были грозными судами. Они выполняли скорее роль условно самоходной боевой станции или пункта снабжения и управления. Несмотря на циклопические размеры, их щиты имели смешную емкость, а вооружение было достаточно архаичным и неэффективным против современных судов. В современной военной науке лидирующее положение занимали маневренные суда средних размеров, потеснив этих гигантов на задний план. С другой стороны монструозная РЛС этого археозавра имела диаметр апертуры[7] в добрых полкилометра. Законы радиолокации, не обманешь, во всяком случае, мне неизвестно как это сделать – какой электроникой не обрабатывай данные и из каких материалов не делай передатчики и приемники, а выступать против них тщетно. Размер – это важно. Как и вес; мощь генератора. Это значило, что уж нас-то они увидели намного раньше. Несмотря на кошмарную разницу в ЭПР. Корабль Травера был обмазан радиопоглощающим покрытием, но длина волны облучающего нас передатчика такова, что эта профанация была не полезнее циммерита. Лишний вес, а не маскировка.