Читаем Принципиальное отличие от нуля (сборник) полностью

Уменье лгать – не называй умением

Я не отдал долги за вдохновение,

Хотя и взял я в долг не первый раз,

Надеясь в жизни только на везение,

Рисуешь жизнь с присутствием прикрас.

Где мой удел – расплата иль желанье?

Где мой успех – картина иль строка?

Помимо слёз есть мудрости дыханье

И чувство, что подводит игрока.

Мы знаем долг, и чем он вечно красен,

Мы видим честь как право, не как стыд,

И, понимая, что мой путь совсем не ясен,

Мне ясен труд, мне ясен также быт.

Всему всегда обида с сожалением,

И не понятен тот немой вопрос,

Уменье лгать – не называй умением,

За совесть спрос, за честь уж трижды спрос.

Выстрел – я и выстрел – ты

Относительно всё в мире,

Даже пошлость и мечты,

Мы с тобою точно в тире:

Выстрел – я и выстрел – ты.

Извиняемся, клянёмся,

Песни разные поём,

Плачем вместе и смеёмся,

Жизнь одна для нас вдвоём.

Привыкаем год от года,

Забываем о любви,

Как осенняя погода,

Солнце, дождь и соловьи.

И всё чаще мысли – тучи,

Поцелуев нет уже,

Лестниц тяжесть стала круче

На девятом этаже.

И глаза и губы те же,

Но тревожит что-то грудь,

Страсть взаимная всё реже

И всё чаще не уснуть.

Грустно это, непонятно,

Как что было сохранить?

От рассвета до заката,

Чтоб не рвалась связи нить?

Светом тьма меняет лица

Изменяя суть заката,

Ты меняешь и рассвет,

Это сущность невозврата,

Не вопрос и не ответ.

Светом тьма меняет лица,

Изумлением – испуг,

Можешь пить и не напиться,

И врагом не станет друг.

Звёздам ночи, солнцу день,

Это было, это будет,

Жизнь – душа, а тело – тень,

Бренность коего не судят.

А итог всего порог,

Если веришь – ты не грешен,

Запятнать себя не смог,

Тем и будь, как все, утешен.

Владею правом улыбаться всем назло

Не изумляло исполнение мечты

(Ведь от мечты – химеры толку мало),

Всего достигнув, стал бояться высоты

И книгу жизни стал долистывать устало.

Кругом твердят – мол, парню повезло,

И зависть рядом от рассвета до заката,

Владею правом улыбаться всем назло,

В конце концов судьба не виновата.

Я весь свой путь прошёл по головам,

Не получив с того ни капли наслаждения,

Сгибая спину, улыбаясь всем чинам,

И на ходу меняя убеждения.

Менял знакомых, галстуки и жён,

Менял друзей на должность и престижность,

В конце концов, я пустотою окружён,

И кресло сковывает всякую подвижность.

А возвратившись много лет тому назад,

Когда мечтал о славе и богатстве,

Я понимаю, что безумно был бы рад

В любви прожить, на воле, а не в рабстве.

Когда глаза – в глаза сильнее пустоты

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература