Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг

Однако при любом из трех возможных исходов у победителей возникали новые трудности. В первом случае необходимо было, хотя бы временно, установить систему параллельного правления. Во втором случае необходимо было перераспределить собственность, а также организовать управление обезлюдевшим городом. В третьем случае на руках у победителей оставались рабы, так что еще острее стоял вопрос о возрождении производства и восстановлении населения. Во всяком случае, за завоеванием шло управление. В огромных масштабах эти проблемы обременяли Реконкисту на Иберийском полуострове. В различных формах они встречаются во всей истории завоеваний в Европе.

Вторая проблема параллельна первой. Подготовка к войне, тем более в больших масштабах, неизбежно вынуждает правителей прибегать к изъятию. Приходится строить инфраструктуру обложения налогами, поставок и управления, которую надо поддерживать саму по себе и которая часто растет быстрее, чем обслуживаемые ею армия и флот. Те, кто управляет этой инфраструктурой, обретают власть, у них складываются собственные интересы, причем эти власть и интересы существенно ограничивают характер и интенсивность военных действий, каковые могла бы вести та или иная страна. Монгольские и татарские государства Европы разрешали эти трудности набегами и грабежом, не утруждая себя созданием устойчивых администраций. Впрочем, эта стратегия была действенной только ограниченно, и со временем данные государства не устояли перед хорошо финансируемыми громадными армиями. В противоположность монголам и татарам в высшей степени коммерциализированные государства, как Генуя, разрешали эти проблемы, занимая или нанимая структуры, необходимые для извлечения средств ведения войны. Помимо данных двух крайностей европейские государства доставляют нам многочисленные примеры других способов примирения требований ведения войны, извлечения средств на нее и других важных видов деятельности.

Европейские государства сильно различались по их характерной деятельности и организации. Три типа государств преобладали в разных частях Европы после 990 г.: империи, построенные на сборе дани (tribute–taking empires), фрагментарные (парцеллярные) суверенитеты (fragmented sovereignty) как города–государства и федерации городов и национальные государства. Первые создавали громадный военный аппарат и аппарат отчуждения, но местное управление предоставляли по большей части региональным правителям, пользовавшимся значительной автономией. В системах фрагментарных суверенитетов в том, что касалось войны и извлечения средств на ее ведение, важную роль играли временные коалиции и консультативные институты, при этом на национальном уровне редко возникали устойчивые государственные аппараты. Национальные государства объединяли значительные военные, экстрактивные, административные и иногда даже распределительные и производственные организации в относительно скоординированные централизованные структуры. Поскольку все три типа государств сосуществовали долгое время, мы не можем рассматривать процесс формирования европейских государств как единый и (однолинейный) прямолинейный, как не можем считать национальное государство — которое в конце концов возобладало — по сути превосходящей другие формой правления.

Столетиями построенные на сборе дани империи доминировали в истории государств мира. Империи появились, когда аккумулировались сравнительно небольшие, но достаточно доступные средства принуждения. Когда же кто–нибудь, кроме императора, сосредотачивал у себя значительные средства принуждения или сам император утрачивал способность к их применению в значительных масштабах, империи часто распадались. Китайская империя, например, при всей ее кажущейся долговечности переживала постоянные восстания, вторжения, борьбу за автономию отдельных регионов и долгое время тратила большую часть своего бюджета на уплату дани монголам и другим воинственным кочевникам. Не больше стабильности было и у европейских империй. Так, вторжение Наполеона на Пиренейский полуостров в 1808 г. разрушило (преимущественно) заморскую империю Испании. Уже в течение нескольких месяцев большую часть испанской Латинской Америки охватило движение за независимость, и через 10 лет практически весь этот регион раскололся на независимые государства.

Практически во всех отношениях от империй отличаются федерации, города–государства и другие виды фрагментарного суверенитета. Эти образования опираются на сравнительно высокую аккумуляцию и сравнительно низкую концентрацию принуждения. Типичным проявлением такой комбинации были широко распространенные в Западной Европе городские милиции XIV в. В государствах фрагментарного суверенитета даже небольшая коалиция не особенно могущественных (номинальных) подданных могла противостоять силам правителя, и это при том что отдельные лица, группы и все население в целом имели неограниченные возможности предать существующую власть и перейти на сторону конкурирующей юрисдикции.