Присяжный заседатель

Эдди тормозит возле застекленного кафетерия, двери которого наглухо заперты. Они выходят из машины, ждут. Учитель ставит на капот свой чемоданчик и рассеянно любуется осенней листвой. Сквозь переплетение ветвей и сучьев открывается панорама реки, похожая на витраж. Учитель спокойно ждет, ничего не говорит.

Зато Эдди не находит себе места от беспокойства. Он то и дело поглядывает на часы, бормочет себе что-то под нос. Наконец, не выдержав, говорит:

– Слушай, Винсент, если тебе не нравится эта история, давай уедем.

– Почему не нравится? Я совершенно спокоен.

– Неужели?

– А ты-то что разволновался, Эдди?

– Да, не скрою, я беспокоюсь.

Учитель улыбается.

– Луи не сделает мне ничего плохого. Мы с ним старые знакомые.

– Я знаю, но…

– Он сказал, что хочет обсудить сделку с калабрийцами. Что тут такого?

– Нет, ничего, но почему вдруг такая спешка? Почему именно сегодня?

– Луи насиделся в тюрьме, соскучился по делу. Хочет поскорее приступить к работе. По-моему, это совершенно естественно.

– Ну не знаю, не знаю…

Учитель подходит к кафетерию, с любопытством рассматривает алебастровую Деву Марию, расположившуюся в нише. Чему можно поклоняться в этом бездушном изваянии? – думает Учитель. Разве что глаза Святой Девы – они немного похожи на глаза Энни. Он терпеливо ждет.

Наконец появляется черный “линкольн”. В нем Луи Боффано, его братец и двое телохранителей – Фрэнки и Архангел. Фрэнки вылезает из машины, держит дверцу открытой. Луи (он сидит впереди, рядом с шофером) спрашивает:

– Что в чемодане?

– Проект. План контракта с калабрийцами, – отвечает Учитель: – А что?

– Ну-ка, Фрэнки, проверь.

Фрэнки открывает чемоданчик, шуршит бумагами, простукивает дно.

– Ничего, босс. Только бумажки.

– Обыщи его.

Фрэнки ощупывает Учителя.

– Чистый, – докладывает он.

– Вот и хорошо. Сам понимаешь, Винсент, лишняя осторожность не помешает. Кто вас разберет, чертей. Давай садись.

Учитель садится на заднее сиденье, Эдди тянется за ним, но Луи Боффано вдруг говорит:

– Нет, Эдди, сегодня обойдемся без тебя.

Эдди стоит, с тревогой глядя на Винсента.

– Все в порядке, Эдди, – успокаивает его Учитель. – Потом поговорим.

– Ладно, я буду ждать тебя здесь, – отвечает Эдди.

– Нет уж, поезжай домой, – вмешивается Луи. – Чего ты собираешься ждать? У тебя сегодня выходной. Проведи его с дочерью. Кстати, как дела у Розанны?

– Она в порядке, Луи. Но…

– Вот и проведи день с дочкой. Передай ей привет от дядя Луи, ладно? Мы сами отвезем Винсента домой.

“Линкольн” уносится прочь. Учитель сидит сзади, зажатый между Фрэнки и Архангелом. Впереди Луи и его брат Джозеф – он за рулем.

– Рад, что ты пришел, Винсент, – говорит Луи с улыбкой, оборачиваясь.

– Приказ есть приказ, – пожимает плечами Учитель. Дорога неровная, ухабистая – особенно вблизи от берега реки. Слева просторное футбольное поле, и автомобиль, выруливает прямо на него. Посередине Джозеф внезапно тормозит.

– Сколько лет мы с тобой работаем вместе, Винсент? Двадцать? Больше? Всякий раз, когда тебе приходила в голову очередная идея, я был тут как тут, выполнял любую твою дерьмовую фантазию. У меня были люди, была организация. Ты этим пользовался, так? Мы оба разбогатели. Двадцать лет, а?

У Учителя в глазах вспыхивают искорки.

– Да уж, – кивает он. – Союз своеобразный.

– Но знаешь, что я тебе скажу, – продолжает Луи, – Мы столько лет работаем вместе, а я ни хрена о тебе не знаю. За двадцать лет так и не понял, что у тебя в башке.

– На самом деле это очень просто, – отвечает Учитель.

– Вот как?

– Проще простого.

– Слушай, что я тебе расскажу, – доверительным тоном сообщает ему Луи. – Вчера стою я на кладбище, навещаю свою покойную мамашу, и вдруг ко мне подходит эта баба, которая была присяжным заседателем. Подходит и начинает рассказывать, что ты говоришь обо мне всякие гадости.

– Энни? Она приходила к тебе?

– Ты говорил обо мне гадости или нет?

Учитель задумчиво щурится.

– Гадости? Нет, Луи, я бы это так не назвал. Возможно, я отзывался о тебе с некоторым презрением. Кажется, я назвал тебя болваном, психом или еще чем-то в этом роде…

– Ты называл меня чудовищем, мать твою! И не виляй мне тут – все записано на пленку.

Учителю весело, он довольно хихикает.

– Я не виляю. Просто учти, что говорил я это без злобы. На самом деле ты мне абсолютно безразличен.

– Ты сказал, сука, что запросто можешь меня убрать.

– Конечно, могу. Но, сколько мне помнится, я сказал, что могу тебя и не трогать. Для меня это не имеет значения. Тебя обидели мои слова, да?

– Обидели?! Ах ты, сволочь!

– Напрасно, Луи. Мы с тобой не родственники, не задушевные друзья. По-моему, ты и твой братец называли меня словами похуже.

Тут Джозеф не выдерживает.

– Я тебе скажу, кем я тебя считаю. Ты поганый извращенец. Всегда таким был. Еще в детстве ты был полным психом. Сколько раз я говорил Луи – держись подальше от этого ублюдка.

– Видишь, Джозеф, как приятно с тобой поговорить, – замечает Учитель. – Спасибо, что поделился со мной своими чувствами.

Джозеф плюет ему в лицо.

– Тебе конец, крыса. Ребята, вытащите его отсюда. Давайте кончать.

Архангел открывает дверцу, вылезает наружу.