Читаем Притчи Соломона (Поэтическое прочтение Ветхого завета) полностью

Всякого рода с небес преференций

Ждать не приходится наверняка.


С мерой весов у Создателя строго -

В планах на помощь душа алкаша

Весит в сравненье с другими немного.

И потому в деле каждом на Бога,

Милый, надейся, а сам не плошай.


С Господом нужно во всём соглашаться

И все дела Его славе предать.

Если не лох ты, не фраер ушастый,

Все предприятья твои совершатся

(Тут важно с просьбами не перебрать).


Всё для Себя в мире сделал Всевышний.

Он нечестивого даже блюдёт,

Что как балласт будет вовсе не лишним –

Время придёт и законом, как дышлом,

Сбросят его бедолагу за борт.


Мерзость пред Господом сердцем надменный.

Быть не наказанным — не для него.

При всей заносчивости непомерной

Станет для всех он монетой разменной,

Будь голубых он кровей или гой.


Правду нести — не водою напиться,

Ищущий знанья живёт по уму.

К Господу кто возжелал обратиться:

Жертвы нести — то же, что откупиться,

Разве что свечку поставить Ему…


Грех милосердьем очистится, правдой.

Страх перед Богом отводит от зла.

Те, кто при правде, и малому рады,

Им не нужны восхвалений рулады,

Всё, что им надо, им вера дала.


С помыслом в сердце к тому, что любимо,

С тайной надеждой, что Богом любим,

Мил-человек прочих радостей мимо,

Путь свой обдумав, идет пилигримом -

Шествием Бог управляет таким.


Быть ВИП-персоны должны непременно

На заседаньям, в собраньях, везде.

Как эталоны не терпят подмены,

Слово царя веско и вдохновенно

И не должно погрешать на суде.


Судьбы решает не тот, кто в порфире

С чашей весов и себе на уме,

А кто всегда пребывает в эфире -

Лишь от Него не дырявые гири

Должно хранить у Фемиды в суме!


Ложь, беззаконное дело, бравада -

Мерзости эти царя омрачать

Будут где надо и даже не надо

Там, где престол утверждается правдой

(А где неправдой — там лучше молчать).


Царь говорящего истину любит,

Вы критикуйте меня, говорит,

Если со свитою выйдет на люди

И перед этим немного пригубит….

Но не дай бог вам царя прогневить!


Гнев его страшен. Царь взгляд свой нахмурит,

Сразу зажгутся костры на ТиВи.

Спорить с царями нельзя даже сдуру.

Лишь человек исключительно мудрый

Сможет сатрапа умилостивить.


Гнев царский — это как смерти предвестник:

Выльют на голову грязи ушат,

Захомутают с подельником вместе

И, на твоих же воротах повесив,

Особняка на Рублёвке лишат.


Жизнь и крутая карьера во взоре

Светлом и неомрачённом царя.

Тот, кто сегодня у власти в фаворе,

Хоть обезрыбит Охотское море,

Завтра к нему не нагрянет наряд…


Золота и серебра высшей пробы

Лучше премудрость и разум при ней.

Праведных путь — уклоненье от злобы,

Душу оно сбережёт от хворобы

Той, что иного недуга сильней.


Гордость предшествует гибели скорой.

Чванство, надменность — к падению прыть.

Лучше смириться с партнёром, с которым

Банк с его кротостью грабить повторно,

Нежели с гордым добычу делить.


Кто ведёт дело разумно, тот благо

Приобретёт, на крутом вираже

Вниз не слетит, как иной бедолага.

А кто живёт, позабыв про отвагу,

С верой на Господа лишь, тот блажен.


Сладкая речь прибавляет к ученью

Пряности, вкус ощутить полным ртом.

Умная речь вызывает почтенье,

И как от глупости нет излеченья,

Глупых учёность — болезни симптом.


Речи приятные слушать полезно,

Сотовый мёд они и для костей

Кальций целебный, что общеизвестно.

Дабы прослыть для народа любезным,

Не обойтись без хороших вестей.


Даже прямые пути временами

Делают к смерти короче тропу.

Самопознание — тот же экзамен.

Важен не путь, что открылся пред нами,

А что заставило выбрать тот путь.


Рот понуждает усердно трудиться,

Чревоугодье насытить подчас

Даже труднее, чем к блуду девице

Из благородной семьи приобщиться,

Хоть и такое случалось не раз.


Зло замышляет лукавый, наушник

Двух закадычных друзей разлучит,

Сеет раздор хитрозадый, тщедушный,

А в грязной обуви вторгшийся в душу

Сердце добрейшее ожесточит.


Губы закусывает для злодейства

Злыдень, коварный прищурит глаза.

Если внимательно к ним приглядеться,

То по подобному их лицедейству,

Кто из них кто, даже можно сказать.


Славы венец — седина не у каждых,

А у того, кто для Бога в цене,

К правде пути за собою покажет,

Сам проходивший по ним не однажды.

Дело здесь даже и не в седине.


Кто терпит — лучше, чем завоеватель…

Всёвыносящий — так пишет словарь…

Видя, как всё твой выносит приятель,

Стал бы в Берлине в сторонке стоять ты

Или грузил на составы товар?


Голову людям морочит злой леший -

Сразу им в омут нырнуть иль потом?

Жребий бросают, как к небу депешу.

Как ему падать — орёл или решка,

Ангел монетку подправит крылом.

Глава 17 Шемякин суд

Уж лучше хлеб от скудости сухой,

Когда работы нет, с деньгами туго,

Чем полный дом, наполненный едой,

Заколотым скотом и ерундой

Любой, а в нём раздор, подставы, ругань.


Беспутный отпрыск иль разумный раб –

Кому отдаст правитель предпочтенье,

Когда делить добро придёт пора

По завещанью росчерком пера?

У Соломона нет на то сомнений.


Разумный раб получит часть свою

В делёжке между братьями наследства.

А отпрыск, не в дугу и не в тую,

Даст объявленье: «Комнату сдаю»

И прекратит жить дальше не по средствам.


Плавильня — для очистки серебра,

Для высшей пробы золота — горнило.

И если ты всех бед не перебрал,

Жил так, что даже чёрт тебе не брат,

То это тебе очень подфартило.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия