Читаем Притчи Соломона (Поэтическое прочтение Ветхого завета) полностью

Или аллигатор, пуще даже…

За сквозняк беспечный в голове

Нерадивого Господь накажет,

А каким путём — Крылов расскажет

В басне «Стрекоза и Муравей».


Кто тупой, как первобытный ящер,

Не печётся о своих путях -

Сгинет, до поры сыграет в ящик.

И напротив — заповедь хранящий

Душу сохранит и Божий страх.


Благодать у Господа обрящий

От тюрьмы спасёт и от сумы.

В щедрости своей благотворящий,

Помогая бедным и пропащим,

Вроде как Творцу даёт взаймы.


Бог воздаст за все благодеянья

Вдвое, втрое, всемеро, в сто раз -

Зная про крушение заране,

Опоздать заставит на Титаник

И сорвёт у киллера заказ.


Отрока наказывай почаще

До тех пор, пока надежда есть,

Что твой сын разумное обрящет,

Человеком станет настоящим,

Сохранившим совесть, ум и честь.


Криком ты его не возмущайся,

Пусть потерпит, будучи гневлив, -

Пощадив его, вновь возвращаться

Нужно будет к наказанью чаще,

Так как нет других альтернатив.


Слушайся совета, обличенье

Принимай, не закрывай дверей

Перед мудрецом. Нравоученьям

Придавай особое значенье,

Если хочешь сделаться мудрей.


Много в сердце замыслов таится,

От высоких до безумных вплоть.

С совестью легко договориться,

Но из всех задумок состоится

Только то, что разрешит Господь.


Радость человеку не в наживе,

Пусть прижимист он и деловит.

Там, где не до жиру, быть бы живу,

Бедный человек ценней, чем лживый -

Мир стоял на этом и стоит.


Страх Господень путнику в подмогу,

Что словами и не передать -

Человек, идя своей дорогой

Даже там, где чёрт сломает ногу,

Под присмотром Господа всегда.


Если ты кощунника накажешь

Сказками старухи Изергиль,

Тот разумным сделается даже,

У кого не дом многоэтажный

В голове, а сваленный горбыль.


Наказание — что стекловата.

Назиданье — тот же молоток.

Там, где у безбашенного брата

Для ума не выстроить палату,

Подойдёт бунгало из досок.


Разоряющий отца, прогнавший

Мать — срамной сын. Камень в огород

Он морали безупречной нашей,

И не то что с дерева упавший -

Просто генетический урод!


Всяк, кто надсмехается над правом,

Доиграется в конце концов

Кто не чтит законы и уставы -

Ждут суды свидетелей лукавых

И побои на телах глупцов.


Примечание

*«…воцарившийся раб и есть хам… — грядущий Князь мира сего» — Д.Мережковский

Глава 20 Где «глаз за глаз», там много одноглазых

Вино глумливо и сикера буйна,

Но в чём ни обвини их Соломон,

Напиткам ни убудет, ни прибудет.

А то, чем алкоголик скрасит будни –

Пусть с этим разбирается закон.


Конечно, пьющий очень неразумен.

Алкоголизм — огромная беда.

Проспится, говорят в народе, умный.

Дурак же, даже если будь он в Думе,

Умней с того не станет никогда.


Про страх пред самодержцем безусловным

Царь Соломон твердит, как пономарь,

Читающий псалтырь пред аналоем.

Но если говорить нам про сословья,

То что иное мог поведать царь?


Отстать от ссоры — честь для человека.

Глупец задорен, лезет на рожон,

Чтоб дальше век работать на аптеку,

А попадёт в тюрьму, хоть не калека,

В правах за глупость будет поражён.


Ленивец зиму целую не пашет,

По девкам ходит, шапка набекрень…

А с чем потом пожаловать на пажить,

Когда почти за два сезона даже

Косы отбить к покосу было лень?


Желанья сердца — омут в непогоду,

А жизни смысл сокрыт на самом дне.

Горстями человек разумный воды

Вычерпывает, чтобы сквозь разводы

Увидеть, что лежит на глубине.


Как можно распознать без опасений

К кому достойно обращаться впредь?

Обманчиво совместное веселье,

И только видя чьё-то милосердье,

Правдивого возможно разглядеть


(Когда стыдливо не отводишь очи,

Оставив милосердье для других,

В чём сам себе признаться не захочешь) …

Блаженны дети после непорочных,

Но кто при жизни думает о них?


Царь, выше всех сидящий на престоле,

Провидя, что случится впереди,

Очами разгоняет всё, что злое

(А может ли про власть сказать иное

Тот, кто страною той руководит?)


Кто может сообщить: «очистил сердце,

Я чист теперь от всякого греха?»

(Не знаю, что ответил бы Гельвеций,

Но я среди друзей, единоверцев

Подобного ни разу не слыхал).


Весы неодинаковые, мера

Различная и с ней двойной стандарт -

То мерзость перед Господом. Примеров

Таких не перечесть. От лицемеров

Сильней других страдает стольный град.


Неверные весы, пустые гири,

Обманут в чём — не знаешь наперёд,

Вкруг пальца проведут на три-четыре

И обездолят в собственной квартире.

В деревне это точно не пройдёт.


Спать не люби, чтоб не проспать наследство,

Не обеднеть, сбежать, когда бандит

Фискал прижмёт так, что не отпереться.

И если хочешь досыта наесться,

Держи глаза открытыми и «Бди!»


Внимательнее нужно присмотреться,

Чем отрок занимается все дни,

Чтоб знать, каких ждать следует последствий.

Малец, животных мучающий с детства,

Останется таким же и с людьми.


Хлеб сладким может быть, когда неправдой

Приобретён, но после полный рот

Наполнится дресвою, как об гравий

Сломаются коронки… чего ради

Беззубым ртом потом смешить народ?


Жевать любой хлеб вовсе будет нечем…

Всего ценней разумные уста

Не потому, что зубы в них как жемчуг -

Кто на земле Создателем отмечен

Зовётся Златоустом неспроста.


Кто ходит переносчиком, тот тайну

Чужую открывает. Сторонись

С такими встреч, беги любых братаний,

Не будешь как отравленный Британик,

За тайну потерявший свою жизнь. *


Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия