Прицел наведен

Подняв подол своего чёрного платья и всё равно спотыкаясь, Одри побежала к Гранту. Она упала перед ним на колени, на мгновение успокоившись. Затаив дыхание, Одри прикоснулась пальцами к его лицу. Он лежал на животе, а красное пятно на спине окрасило смертельной краской его белую рубашку.

– Папа! – она обернулась назад, и слёзы вновь бесконтрольно хлынули из глаз. – Вызови скорую!

Тяжело дыша, Одри умоляюще посмотрела на отца. Билл не решался достать телефон.

– Папа! Прошу тебя! – отчаянно выкрикнула она, прикладывая дрожащие пальцы к губам. – Пожалуйста, – прошептала Одри и вновь обернулась к Гранту, как только Билл нервно махнув рукой, начал выискивать в карманах средство связи с больницей.

Она со страхом прикоснулась двумя пальцами к его шее, выискивая пульс. Но его не было.

– Нет. Нет, нет, – повторяла Одри, не желая осознавать губительную истину и не веря своим глазам.

Он не погиб. Она была в этом уверена.

Это ведь тот самый Доминик Хардман, который никогда не проигрывает. Он не может умереть вот так просто, получив в спину три пули. Он не может погибнуть на пике своей славы. Не может.

– Ты ведь только что сказал, что не оставишь меня никогда, – прошептала невнятно Одри. – Ты пообещал.

Щёки не высыхали от слёз, но она не переставала гладить его лицо дрожащими пальцами.

– Если ты уйдешь, я пойду за тобой, Грант.

На её лице появилась улыбка. Со стороны это могло показаться ненормальным. Но ей было безразлично, что могли подумать другие.

– Одри, – послышался рядом голос отца. Она почувствовала его руку на своём плече. – Ты в порядке?

– Он мёртв, папа. – собственные слова ударили безнадёжностью, приводя Одри в себя.

Её лицо было бледным, а глаза – красными и опухшими. Вот он, самый большой кошмар. Кошмар, ставший её концом.

Глава 26

Полгода спустя

Гордость становится преградой на пути к счастью. Нежелание отпустить обиду остаётся пожизненной ношей. Казалось бы, очень просто – дать свободу чувствам и начать новую жизнь, уверенно перешагнув старую. Но человек устроен так: любить может, а прощает, лишь потеряв.

Одри заправила за ухо непослушную прядь волос и замерла на пороге своего дома, не заходя внутрь. Воспоминания буквально накатили волной.

Здесь она выросла. На этом пороге она в последний раз видела родную маму, которая покинула их с отцом. Здесь играла с друзьями в прятки. Смеялась и не знала горя. Вскоре здесь заканчивались её встречи с мальчиками, которые дарили цветы. Не всегда было радужно. В этом доме она переживала один из худших моментов жизни. Изнасилование. Время прошло так быстро. Ещё совсем недавно Одри пришла домой с засохшими потоками туши на бледном лице и в грязной одежде. Это была яма, в которую её закопала известная преступная группа нелюдей. И выбраться было невозможно.

Жизнь иногда крутит судьбами людей так резко, что сложно осознать и понять, куда она заведет нас в следующий раз. Тупик или новая дорога?

Психолог, который скрывал истинное лицо и был человеком с действительно громким именем, мог стать для неё погибелью. А стал спасением.

Но все проблемы кажутся нелепыми, когда теряешь близких. Теряешь тех, кого любишь и не можешь вернуть.

Одри широко распахнула глаза и отступила на шаг, как только дверь открылась и она встретилась с тёплым взглядом заботливого папы.

– Одри? Я только хотел тебе звонить, – проговорил Билл, улыбнувшись.

Она сделала шаг вперёд, входя в дом. Сумка легла на тумбу. Босоножки были сняты с уставших ног. Одри оперлась на шкаф двадцатилетней давности.

– Задержалась, – ответила Одри, направляясь на кухню.

Билл покачал головой и медленно пошёл за дочерью. Он робко присел на стул, молчаливо наблюдая за тем, как Одри сверлит глазами чайник, будто пытается заставить его закипеть быстрее.

– Ты в порядке? – спросил Билл, поджав губы.

– Да, – сказала Одри, обернувшись к отцу. – Устала.

Она обхватила локти ладонями, нервно потирая себя, словно от холода. Вот уже ровно полгода Билл ежедневно задавал один и тот же вопрос. В порядке ли его дочь? Нет. Не в порядке.

– Малышка, может ты поедешь отдохнёшь куда-то? В горы? Не хочешь? – с улыбкой энтузиаста предложил Билл. Ему хотелось, чтобы дочь наконец-то стала прежней улыбчивой девочкой, не знающей проблем.

С появлением Блокады в их жизни Одри изменилась до неузнаваемости. За последнее время лишь один раз Билл смог вновь увидеть огонёк счастья, пылающий в глазах дочери. Это было в тот момент, когда Доминик Хардман держал её за руку на своем допросе. Это было так давно. Так давно, что уже казалось неправдой.

– Нет! – резко ответила Одри, яро запротестовав.

– Тебя здесь ничего не держит, милая. Отдых необходим, – Билл нервно потёр руки, надеясь, что дочь всё же примет верное решение и наконец-то отпустит скорбь.

Одри молча повернулась к плите, выключая газ. Она взяла чайник и налила кипяток в чёрную кружку. Чёрный. Любимый цвет Гранта.

Она неосознанно улыбнулась, задумчиво рассматривая казалось бы обычную кружку.

– Ладно, – Билл едва заметно кивнул. – Тогда перестань ходить туда. Перестань носить на могилу розы. Тебе от этого легче не станет.