Привал на Эльбе

— Из тактических соображений, — ответила девушка. Чуть подумав, добавила: — И психологических. Чтобы вы не думали, что вашу руку резал неопытный хирург.

Елизаров схватил руки Галины Николаевны и целовал их.

— Золотые руки. Спасибо им, на всю жизнь спасибо. Спасибо от меня, от отца и матери, спасибо от друзей и товарищей, спасибо от девушки Веры, которая так же радуется, как и я. Будет у меня дочь — назову вашим именем, Галина Николаевна. А сына — вашим именем, — низко поклонился Михаил профессору Благоразову.

Галина Николаевна была взволнована больше всех. Для нее это признание было самой большой наградой за работу. Ей только двадцать семь лет, а она уже сумела вернуть человеку счастье — право полноценно трудиться.

«Как хорошо, — думала она, — что не прошли даром бессонные ночи, проведенные над операционным столом и книгами! Опыт профессора Благоразова, сложные операции, дававшие богатые наблюдения, понадобились». Правда, последний раз она не добилась отличного результата, но сделала все, что было в ее силах. Теперь она закончит свою диссертацию, поделится с другими врачами своими мыслями о найденном методе операции.

Галина Николаевна прочитала вторую часть решения комиссии:

«Старшего лейтенанта Елизарова Михаила Кондратьевича с лечебной целью отправить на месяц в санаторий…»

Михаил не ожидал этого. Какая еще «лечебная цель», если люди кричат «караул» от пожатия его выздоровевшей руки? Ему и неловко было спорить с людьми, заботившимися о его здоровье, но и трудно согласиться с их решением.

— Возражаю, — твердо сказал он. — Я здоров. Галина Николаевна, я вам в ноги поклонюсь за это. — Он сжал пальцы в кулак. — Но не доказывайте, что мне нужны массажики, гребля. Хочу скорей на службу. Еще раз спасибо. Будьте здоровы.

Михаил выскочил из кабинета, присел у окна, ждал Галину Николаевну, надеясь, что та скажет об отмене второй части решения.

Вышли члены комиссии. Галина Николаевна объяснила Михаилу, что ему все-таки придется поехать на берег Черного моря, отдохнуть, окрепнуть, чтобы с новыми силами вернуться в строй.

— В санаторий можно отправить меня только скованного цепями, — заявил Елизаров.

— Какой вы упрямый, казак! — покачала головой Галина Николаевна. — Наверное, с вами ничего не сделаешь.

Помолчав немного, спросила:

— Письмо от Веры получили?

— Да. Вот прочтите, — протянул Елизаров конверт.

— Скучает, очень скучает, ждет вас, — прочитав письмо, сказала Галина Николаевна.

Михаил глянул на нее, и они разом улыбнулись.

— Любите? — спросила Галина Николаевна. Михаил счастливо кивнул головой.

— Она вас тоже любит, сказала мне еще тогда, когда я приезжала к вам на фронт. Скоро встретитесь.

— Помогите мне в этом, не отправляйте на курорт, — попросил Елизаров, решив, что представился подходящий случай.

Врач отрицательно покачала головой.

— Галина Николаевна, распорядитесь, пожалуйста, принести мое обмундирование, — настаивал Михаил.

Ему скорей хотелось проститься с белыми стенами и тихими коридорами института, окунуться в бурлящую жизнь победившей страны.

— Идите в столовую. После обеда получите все и отправитесь в санаторий, — сказал врач.

— Поеду, когда худой пополнеет, — наотрез отказался Михаил.

Михаил после долгих споров с хирургами и раздумий решил позвонить министру. Адъютант долго и придирчиво расспрашивал по телефону беспокойного казака и, наконец, соединил его с министром. Задрожал голос Михаила.

— Докладывает старший лейтенант Елизаров, — начал он.

Кратко и точно, как положено военному, рассказав историю своего ранения, Елизаров заключил:

— После проведенной операции я совершенно здоров. В санаторий, как меня принуждают, ехать не собираюсь. Хочу скорей вернуться на службу. Если можно, отправьте к отцу и невесте в Германию.

Услышав ответ, Елизаров вдруг присмирел и, пристукнув каблуками, покорно произнес:

— Есть явиться в управление кадров.

Галина Николаевна, слушавшая разговор Михаила с министром, рассмеялась.

— Значит, руки по швам. А что насчет Германии? Поедете?

— Не знаю. Решат в управлении кадров. Министр говорит, что кого попало на службу туда не посылают, отбирают достойных. Галина Николаевна, не откажите в просьбе — пошлите меня в Большой театр за билетами и прикажите купить шампанского.

— С удовольствием. Только и маме возьмите билет. После оперы поднимем бокал за ваше здоровье.

— За ваши золотые руки. За всех, кто принес победу.

Часть третья

1

Почему именно майора Пермякова назначили комендантом Гендендорфа? На этот невольный вопрос казаки и офицеры полка отвечали себе по-разному, но все сходились ада том, что именно он, Пермяков, с его твердостью в отношении воинского порядка и внимательностью к людям, соответствует этому новому мирному посту.

Самому Пермякову некогда было задумываться, почему выбор пал на него. На плечи ему и его комендатуре взгромоздили небывалое дело — наладить мирную жизнь разбитого войной немецкого города.