Приватизация по Чубайсу

Ну, ясно, что наши демократы, уже забыли про все принципы разделения властей и прочих демократических премудростей, но почему коммунисты не поддержали наших предложений блокировать такие шахрайские выверты, дающие полный карт-бланш ненавистному для них Ельцину?

А все дело в том, что они тогда заняли своеобразную позицию, пусть де Ельцин за все сам и отвечает. Позицию, может быть и удобную, но совершенно безответственную.

Ощущение какого-то бессилия тогда охватило меня. Помню, что в связи с ротацией и невозможностью одного из наших членов Верховного Совета от Нижегородской области работать на постоянной основе, в Верховный Совет на этом съезде избрали меня. Но особой радости я не испытывал, так как теперь вместо законов предполагалось создание указного права.

На этом же съезде принимались некоторые поправки к Конституции. В частности, была принята статья о замене красного флага на триколор. Я воздержался. Помню, как по дороге домой в автобусе я спорил по этому поводу с Сергеем Носовцом, депутатом из Омска. Впрочем, он был крайний, абсолютно отвязанный радикал, и спорить с ним было все равно, что биться головой об стену. Видимо споря, я сам себе пытался объяснить, почему было против нового флага. А против я был потому, что красный флаг это святыня, ветераны шли с ним в бой, с ним была связана коммунистическая идеология, пусть во многом утопичная, но владевшая умами десятки лет. Нельзя менять убеждения так же легко, как пару носок. Однако новой ельцинской России хотелось как можно быстрее освободиться от всех прежних оков.

Беловежский сговор или развал СССР

Но для полной вседозволенности Ельцину необходимо было преодолеть еще одно препятствие — остатки союзного центра, с которым надо было хотя бы формально считаться. Новогооревский процесс после путча был прекращен, республики затаились.

Кое-какие телодвижения проводились по поводу создания неких союзных органов путем делегирования российских депутатов и депутатов от других республик для координации действий. Силаев был даже откомандирован в председатели Межгосударственного экономического комитета или, по-другому, в премьер-министры Экономического сообщества. Однако все это делалось лишь для вида.

Ельцину нужна была полная свобода действий во всем и поэтому он снова, ни с кем не посоветовавшись, собрал лидеров Белоруссии и Украины и организовал подписание Беловежских соглашений. Формальным поводом стал факт проведения Украиной референдума по поводу провозглашения ею независимости.

Ситуация была достаточно сложной. Результаты референдума на Украине, заставляли задуматься. Шокировал сам механизм подписания, все было сделано втайне от широких кругов общественности, для многих неожиданно, в том числе даже для Назарбаева, руководителя Казахстана.

Хотя, конечно же, это было все продумано заранее, например, Галина Старовойтова накануне голосования, выясняя наше отношение к соглашению, и, узнав, что фракция «Смена — Новая политика», мягко говоря, не в восторге от таких импровизаций, заявила нам о том, что такое решение было предусмотрено еще год назад и все идет по плану.

При голосовании все было рассчитано на внезапность. Дискуссию проводили в достаточно сжатые сроки. Слово дали лишь некоторым штатным ораторам. Николай Ильич Травкин, как это, к сожалению, бывало с ним почти всегда, заявивший накануне о том, что его партия против и даже организовавший митинг по этому поводу, на заседании сказал, что он в целом «за», чем даже вызвал смех у части депутатов.

Конечно же, выступил вечно колеблющийся с генеральной линией партии военный историк Волкогонов, который поведал о том, что весь мир идет к интеграции, а нам нужно сначала разъединиться, чтобы потом снова объединиться.

Какое-то наваждение нашло на людей. Некоторые уважаемые мною депутаты заявляли о том, что Президент принял самое мудрое из своих решений. Голосовали постановление за основу, а затем сразу без обсуждения приняли его в целом.

Как впоследствии говорил Хасбулатов — бес попутал.

То, что произошло потом, меня просто потрясло. Наши демократы устроили данному решению буквально овацию. Со мной рядом стоял Собчак, который, будучи мэром Санкт Петербурга, ради этого события приехал из Питера и хлопал в ладоши, предъявляя видеокамерам свою белозубую улыбку. Все это было похоже на безумие.

Ведь даже многие из тех, кто голосовал «за» делали это из соображений жестокой необходимости, смиряясь перед неразумностью сделанных шагов и непоправимостью содеянного. Это было проявление политического безволия, но хотя бы объяснимо.

Радоваться же развалу Родины — это что-то непостижимое! И я до сих пор не могу понять, чему же так радовались некоторые мои коллеги. Так что воспоминания об этом дне у меня не из приятных.