Приз Гора

Ей казалось, что ее оценивают как простое, интересное, холеное животное, словно она была неким особым видом тарска или кайилы.

Как он мог смотреть на нее таким способом? Как смеет, он смотреть на нее так?

Эллен пришлось приложить усилие и напомнить себе, что она рабыня.

Когда их глаза снова встретились, то стороннему наблюдателю могло показаться, что Мир видел ее впервые. И опять Эллен показалось, что он мог бы быть поражен или удивлен, возможно, даже ошеломлен, увиденным. Но это уже не было удивление от внезапной встречи с ней здесь, в лагере. Ей показалось, что это было удивление от того, какой она теперь была, кем она теперь была. «Неужели я так изменилась? — спросила она себя. — А может, он просто не узнал ее?»

— Вина, рабыня! — позвал ее мужчина из другой группы.

— Иду, Господин! — отозвалась Эллен и, с облегчением обрывая чары его пристального взгляда, державшие ее на месте, повернулась, поспешив к новому клиенту.

И двигалась она, конечно, так, как положено той кем она была.

На мгновение она подумала, что, возможно, должна была постараться идти как свободная женщина, напряженно, неуклюже, прямо, с претензией на мужественность, пытаясь скрыть свою уязвимость и пол. Только делать это она не стала, поскольку не хотела быть наказанной. Эллен нерешительно замедлила шаг, но затем снова заторопилась к новому владельцу ее обслуживания, сердито, вскинув голову, вызывающе откинув волосы и не оглядываясь назад. Но внутри бился вопрос, наблюдал ли он сейчас за ней? Отбросив в сторону позор Земли, она приблизилась к своему новому клиенту, гордо, естественно, изящно, красиво и вызывающе рабски. Как ей хотелось показать Миру, если, конечно, он все еще смотрел не нее, что он потерял! Внезапно Эллен снова почувствовала радость и удовольствие от того, чтобы была рабыней! Ей вспомнилось, каким удивленным он выглядел, не только увидев ее здесь, в лагере, но и рассмотрев, какой она теперь была. Думал ли он теперь, что она уйдет за горстку бит-тарсков? Да за нее сделали двадцать одно предложение! Конечно, не могла не заметить восхищения, пусть и скрываемого в его взгляде, которым он так демонстративно оценивал ее. Насколько естественны теперь были ее манера держать себя, ее изящность, ее почтительность! Было ли это следствием ее обучения? С одной стороны — нет, во время ее обучения он сделал немногое, лишь высвободил рабыню внутри нее. Но с другой стороны, то обучение, конечно, улучшило, рафинировало и усилило в ней рабыню, которая сама жаждала такой опеки. Она была предрасположена стремиться отдавать себя мужчинам, служить им и любить их. По своей предрасположенности она жаждала мужского доминирования. Разумеется, такие потребности наиболее полно могли быть удовлетворены только в пределах отношений господин-рабыня. Конечно, нет смысла утверждать, что гореане установили женское рабство, ради удовлетворения потребностей женщин. Скорее его происхождение следует искать ближе к интересам и желаниям властных, непокоренных мужчин, в удовольствиях и полезностях, которые дает обладание такими восхитительными существами и доминирование над ними. И предполагается, что и женщины предпочитают идти тем путем, на который их направили мужчины. В любом случае институт женского рабства — неотъемлемая часть самой ткани гореанского общества. Оно исторически обусловлено и современно. Оно закреплено в обычаях и традициях. Оно соблюдается на практике. Оно всеобъемлюще, социально и культурно. Оно привычно, признано и неопровержимо. Оно — компонент закона и проводится в жизнь всеми санкциями этого закона. Эллен, конечно, никак не ожидала и даже представить себе не могла, что окажется в обществе, в котором такой институт существует фактически, в обществе, живущем в согласии с природой, а не противопоставляющим себя ей. Земля не подготовила ее к такой возможности. И, конечно, она даже не мечтала, что может оказаться в таком мире в ранге собственности, заклейменным живым имуществом. Зато здесь, на Горе, ее глубинное «Я», ее женственность, наконец-то была освобождена. Генетическая матрица, закрепленная эрами эволюции, всегда бывшая частью ее, делала ее тем, кем она была — женщиной. Дрессировка и гореанские реалии, если можно так выразиться, просто высвободили ее, заставив стать собой, поощрили ее быть собой, потребовали, желала она того или нет, быть собой, а если бы она таковой не стала, ее бросили бы слинам или в заросли растений-пиявок. Она, на генетическом уровне, хотела любить и служить мужчинам. И в реалиях Гора она узнала множество способов делать это. Например, она генетически желала склонять голову перед мужчинами, и на Горе она изучила определенные способы, которыми это могло бы быть сделано, такие как первая и вторая позиция почтения.

Когда Эллен обслуживала этого мужчину, вино из ее кувшина в его кубок лилось равномерной и аккуратной струйкой. Девушка выпрямилась и украдкой бросила взгляд на ту группу косианцев, что сидела у костра.