Приз Гора

— Господин, — позвала Эллен.

— Что? — откликнулся тот.

— Я могу говорить?

— Говори.

— На мне ошейник, Господин, — прошептала она.

— Да, и что?

— Я — животное, Господин, — сказала девушка.

— Я прекрасно знаю об этом, — заверил ее он.

— Я — животное в ошейнике, которое не может снять с себя этот ошейник, — добавила Эллен.

— Конечно, — кивнул Селий. — Ты же рабыня.

— Разве рабовладельцы не заинтересованы в своих животных? Разве владельцы не должны заботиться о своих животных?

— О некоторых, возможно, — пожал он плечами, — но Ты — особый вид животного, человеческая самка, рабыня. Если хозяин равнодушен к такому животному, то с какой стати он должен заботиться о нем.

— Да, Господин, — вздохнула девушка.

— Надеюсь, Ты не забыла о том, что такое тарсковые загоны, решетки и плеть?

— Да, Господин, — испуганно кивнула она.

— Твои попытки манипулировать мною — прозрачны, мелочная шлюха, — предупредил ее Селий.

— Простите меня, Господин! — всхлипнула Эллен и снова прижала губы к его бедру, но спустя некоторое время окликнула его опять: — Господин.

— Что на этот раз? — отозвался он

— А нельзя ли немного повернуть одеяло, или сместить так, чтобы мне было легче говорить с моим господином? — поинтересовалась она.

— Я тебя и так прекрасно слышу, — отмахнулся ее хозяин.

— Ну Господин! — жалобно протянула Эллен.

— Нет, — отрезал мужчина.

— Да, Господин, — вздохнула она, понимая, что так и останется лежать головой у его бедра, полностью скрытая под одеялом.

Иногда до нее доносились приглушенные звуки от костра. Бриз, гнавший с моря влажный воздух, трепал листья соседнего дерева. Временами слышался тонкий, чуть слышный писк ночных насекомых.

— Господин, — снова позвала Эллен своего хозяина.

— Да?

— Мои руки закованы в наручники за спиной, — сказала она, — я рядом с вами, у вашего бедра, совершенно беспомощна, я — женщина и рабыня.

Мужчина промолчал, по-видимому, ожидая продолжения, и Эллен, густо покраснев под одеялом, предложила:

— Возможно, Господин мог бы использовать меня.

— По какой причине? — уточнил Селий Арконий.

— Я не уродина, многие сочли меня симпатичной, — заметила она. — Как получилось, что я не нравлюсь Господину?

— Ты никчемная, — буркнул он.

— Но Господин заплатил за меня очень большие деньги, — напомнила Эллен.

— Не буду отрицать, что мне приятно владеть тобой, — признал Селий Арконий.

— Я не знаю, что я должна делать, — заплакала девушка и в расстроенных чувствах напряла руки, немного натянув цепочку наручников.

Как хорошо она знала о своей беспомощности перед стальным захватом браслетов, державших ее руки. Наручники сидели на запястьях так плотно, и так эффективно, что в их легких, запертых, стальных кольцах она была все равно что в тюрьме.

— Что-то я никак тебя не пойму, — проворчал мужчина.

— Я принадлежу Господину, — вздохнула Эллен. — Если он мною не удовлетворен, я прошу его объяснить мне, как я могу сделать его довольным.

— А Ты хочешь, удовлетворить меня? — осведомился ее хозяин.

— Конечно, Господин!

— Лгунья, — бросил он.

— Нет, Господин, — покачала головой Эллен. — Я правда хочу доставить вам удовольствие!

— Все возможно, — хмыкнул Селий.

— Я хочу, чтобы Вы хотели меня, — прошептала она. — Я хочу быть желанной для Господина. Что я могу поделать? Но я не знаю, что мне делать! Быть может, мне следовало как-то приукраситься? Возможно, Господин мог бы сам украсить меня согласно его представлению о красоте или привычке? Это помогло бы? Я не знаю. Я хочу быть привлекательной для него.

— Возможно, какие-нибудь дешевые браслеты, — задумчиво проговорил он, и Эллен сразу вспомнилась, та пара маленьких, золотых колец, которые она когда-то на Земле надела на левое запястье идя в класс.

— Все, что может понравиться Господину, — заверила его девушка.

— Тогда, может быть, колокольчики на лодыжке, — предложил Селий.

— Все, что угодно, лишь бы это нравилось Господину, — подтвердила Эллен.

— Даже если они будут запертый на месте? — уточнил он.

— Конечно, Господин, — поддержала его рабыня.

Для Гора нет ничего необычного в том, чтобы украсить невольницу колокольчиками, их звон очень эротичен, и является визитной карточкой рынков и парков, площадей и улиц гореанских городов. И те же самые колокольчики, так хорошо служащие для привлечения внимания к прекрасной, одетой в скромную тунику рабыне делающей покупки на суловом рынке, а потом удаляющейся прочь, придерживая одной рукой корзину, водруженную на голову, превосходно служат и для того, чтобы своим бренчанием сделать запись спазмов и дрожи ее экстаза в руках господина.

— Возможно, я куплю тебе сережки, — сообщил Селий Арконий.

— Как Господин пожелает, — покорно согласилась она.

— Ты же тогда будешь проколотоухой девкой! — удивился мужчина такому ее быстрому согласию.

— Я не боюсь таких вещей, — поспешила заверить его девушка.

— Да, Ты — действительно никчемная рабыня, — заключил он.

— Да, Господин, — не стала отрицать Эллен.