Приз Гора

Сережки на Горе, что интересно, надевают только на самых низких из рабынь. Проколы в носу, кстати, по какой-то причине, избежали подобного оттенка деградации и всего, что с ним связано. Само собой, Эллен знала о том, что в южном полушарии такие кольца носят даже свободные женщины среди некоторых кочевых племен. Конечно, можно было бы упомянуть, что строгие правила ношения вуали и одежд сокрытия более распространены в городах, и особенно среди женщин более высоких каст. Безусловно, даже крестьянки предпочитают скрывать себя под вуалью, оказавшись перед незнакомцами, и, стоит заметить, это весьма мудро с их стороны.

Большинство гореанских рабынь приходят в ужас от одного упоминания о прокалывании их ушей, хотя это зачастую и заметно повышает их цену. Горе землянке доставленной на Гор с уже проколотыми ушами. Она будет выставлена на публичную продажу как «проколотоухая девка».

Эллен, разумеется, нисколько не возражала против различных украшений и всего, что могло бы усилить ее привлекательность. На Земле она относилась к таким вещам, как к скандальным и политически не корректным, но, одновременно, часто мечтала о том, чтобы украсить себя ими. Как и многие аспекты платья, такие украшения оказывают стимулирующий эффект не только на того под чьим пристальным взглядом она оказывается, но и на саму женщину.

— Во время моего обучения, — сказала она, — охранники часто связывали меня привлекательными шнурами. Похоже, им это нравилось. Мне кажется, что я в них хорошо выглядела.

Безусловно, Эллен знала, что была на удивление соблазнительна в таких узах, особенно когда ее фигура была обнажена. Она же видела себя в зеркалах, когда ей приказали попытаться выбраться из них, да и реакция охранников была очень показательна.

— Вы ведь будете хотя бы иногда связывать меня такими же шнурами, не так ли, Господин? — подлизываясь промурлыкала Эллен, питавшая надежду, что вид беспомощно связанной рабыни мог бы ему понравиться.

Кроме того, она помнила, каким удивительно возбуждающим опытом стало для нее, оказаться их беспомощной пленницей.

— Грубые веревки подойдут для тебя куда лучше, шлюха, — буркнул мужчина. — Будешь корчиться в них, замерзшая и несчастная, оставленная одна в лесу и привязанная за шею к дереву.

— Рабыня хочет только того, чтобы ее господин был доволен, — всхлипнула Эллен.

— Что, рабские потребности очень разгорелись? — осведомился ее хозяин.

— Да, Господин! — признала рабыня срывающимся шепотом.

— Забавно, — усмехнулся мужчина.

Эллен в жестоком расстройстве яростно задергалась, но все было бесполезно. Наручники надежно удерживали ее рук за спиной. Более того, негромкое позвякивание звеньев цепочки только сильнее распалило ее страсть, да кожа на запястьях теперь саднила, натертая краями браслетов.

Насколько беспомощной и мучимой потребностями она теперь была!

— Господин! — простонала девушка.

— Приятно все-таки, когда женщина лежит так близко рядом с тобой, — насмешливо заметил мужчина.

Волна ненависти на грубого, черствого Селия Аркония прокатилась по ее телу.

— Мы далеко забрались от нашего тарнового чердака, не так ли, смазливая шлюха? — едким голосом поинтересовался ее хозяин.

— Да, Господин, — даже не потрудившись скрыть своего раздражения ответила Эллен.

— А как Ты мучила меня там, — напомнил тарнстер, заставив девушку в расстройстве прикусить губу.

— Нисколько не сомневаюсь, что твоим худшим кошмаром было, то — усмехнулся он, — что Ты могла бы однажды оказаться моей собственностью.

— Да, Господин! — не стала отрицать рабыня.

— И вот, наконец, это произошло, — сказал Селий, с явным удовлетворением в голосе.

— Да, Господин! — всхлипнула Эллен. — Пожалуйста, Господин! Удовлетворите рабыню! Она просит этого!

— Просто замечательно, — рассмеялся он. — Давай, проси, шлюха. Мне понравится слышать это.

— Пожалуйста, Господин! — попыталась протестовать девушка.

— Тебя мучают рабские потребности? — уточнил Селий.

— Да, Господин! — признала она.

— Тогда Ты можешь меня попросить, если желаешь, конечно, — пожал он плечами.

Эллен сначала отпрянула в страдании, но затем снова вернулась к его бедру.

— Девка, принадлежащая Господину, просит преподать ей ее ошейник. Девка просит Господина взять ее. Девка просит Господина покорить ее. Девка просит Господина о ее использовании. Она хочет быть завоеванной. Она просит доминировать над нею. Она — собственность Господина. Она хочет изучить, что в это вовлечено. Она — имущество Господина. Покажите ей обращение, которого она заслуживает. Она — животное Господина, его домашний питомец. Так пусть она пройдет дрессировку поводком и плетью, если Господин того желает, или если это доставит ему удовольствие. Она — шлюха в ошейнике Господина, объект его кандалов и цепи. Научите ее, что значит быть такой. Она просит быть взятой, использоваться бескомпромиссно, безжалостно, так, чтобы она зарубила себе на носу, что она не больше, чем та, кто она есть, никчемная, бестолковая рабыня.

— То есть, Ты просишь об использовании, подходящем для тебя, как рабыни? — уточнил Селий Арконий.

— Да, Господин, — подтвердила Эллен.