Признания шпиона

Несмотря на это, в то лето были моменты, когда Рик разрывался на части не только на работе, но и дома. В конце июня Розарио уехала в Чикаго на шестинедельный семинар по литературной критике. Оформление развода Рика и Нэн было назначено на 1 августа. Они с Розарио планировали пожениться 10 августа. В конце июля из Боготы должны были прибыть мать и брат Розарио на свадьбу и короткий отдых. Мать Рика, которая жила в Северной Каролине, собиралась приехать на встречу с семьёй Розарио. Помимо подготовки к свадьбе и работы Рик продолжал передавать КГБ документы во время завтраков с Чувахиным. "Если мы вербовали кого-то в Греции, я давал об этом знать КГБ. Если мы начинали какую-нибудь секретную операцию против Советов, я опять же предупреждал их об этом". В числе документов, которые Рик поставлял русским, были и его отчёты Герберу, связанные с расследованием дела Толкачёва. Рик ни разу не попросил у Чувахина или КГБ каких-либо сведений и никогда не предлагал КГБ свою помощь в борьбе против Управления. Подобные шаги были бы слишком рискованными. "Я изо всех сил старался играть по правилам". Он аккуратно докладывал о своих завтраках с Чувахиным Джону Мерфи, резиденту ЦРУ в Вашингтоне, и соответствующим сотрудникам ФБР. После каждого ленча он писал в своих отчётах, что его встречи с Чувахиным стоит продолжать, но пока русский не проявил ни интереса к шпионажу, ни каких-либо слабостей, которые можно было бы использовать против него. "в основном я просто повторял, что мне требуется больше времени на то, чтобы его обработать".

С каждым днём Рик все меньше боялся, что его поймают. Однако 31 июля КГБ выбил у него почву из-под ног. Прибыв в ресторан "Чадвикс", он обнаружил там Чувахина с ещё тремя русскими, которые намеревались с ним позавтракать. Хуже всего было то, что все они сидели за столиком прямо напротив окна! У Рика перехватило дыхание. А вдруг его кто-нибудь здесь увидит? Когда он выяснил, что одним из его соседей по столику был Виктор Черкашин, шеф контрразведки посольства, ему стало ещё больше не по себе. Он знал, что ФБР следит за каждым шагом Черкашина. Не исключено, что в этот самый момент агенты Бюро фотографируют всю их компанию! «Что я мог им сказать? "мужики, угадайте, с кем я сегодня столкнулся? Со стариной Виком Черкашиным! Мы с ним вместе перекусили"». Днём, вернувшись в свой офис, Рик никак не мог успокоиться. Он знал, что Управление и ФБР будут ожидать от него отчёта о ленче, но понятия не имел, что в нем написать. Умолчать о присутствии за столиком троих "незапланированных" русских он боялся. Его могли заметить в их обществе. Но если он упомянет о них в отчёте, ФБР обязательно поинтересуется, почему они пришли. "в итоге я вообще ничего не сделал. Я решил прекратить писать отчёты о своих завтраках. Я надеялся, что никто не обратит на это внимания".

Позже Эймс заявит ФБР и ЦРУ, что в КГБ ему так и не объяснили, по какой причине на ленч подослали ещё троих русских. Но во время одной из своих поездок в Москву я беседовал с Виктором Черкашиным, и он признался, что это было сделано по его инициативе. «Нам было известно, что ЦРУ нередко заставляет своих сотрудников проходить тесты на "детекторе лжи". При этом их неизменно спрашивают: "Имелись ли у вас в последнее время неофициальные контакты с офицерами КГБ или ГРУ?" Этот совместный завтрак был задуман для того, чтобы обеспечить Эймсу алиби или дать ему возможность оправдаться на случай, если при ответе на этот вопрос он будет уличён во лжи. Он мог честно сказать, что однажды во время ленча в обществе потенциального объекта вербовки ему как снег на голову свалились ещё трое русских. Мы пытались защитить его».

В четверг, 1 августа, в двенадцатом часу дня, Бертон Ли Гербер получил срочную телеграмму из резидентуры ЦРУ в Риме с радостным известием. В то утро в американское посольство явился Виталий Сергеевич Юрченко и объявил о своём желании работать на Управление. Гербер тут же сообщил об этом Гасу Хэтэуэю, который стал главой контрразведки ЦРУ. Юрченко был, вероятно, самой крупной советской "рыбкой" за всю историю ЦРУ. Совсем недавно он занимал пост заместителя начальника отдела Первого главного управления КГБ. Это означало, что он помогал осуществить надзор над большинством секретных операций КГБ, а также его шпионами в Соединённых Штатах и Канаде. В полдень Гербер и Хэтэуэй были приглашены на приём по случаю ухода в отставку одного из офицеров. Приём был устроен в банкетном зале на седьмом этаже по инициативе директора ЦРУ Уильяма Кейси. Они оба прибыли туда, улыбаясь.