Призрачное счастье

— Борюсик, я сам скажу. Понимаешь, Сережа, все не просто так. Накануне мы ее проводили в Озёрку. Все было хорошо, ты помнишь? Никуша уехала домой. А потом среди ночи вдруг сорвалась и помчалась обратно. Кстати, она тебе не звонила?

— Нет, — неуверенно как-то ответил Сергей.

— Вот видишь. Значит, ее кто-то вызвал. И я знаю кто. И по какому поводу.

Сергей побледнел. Неужели отец Доминики знает о его ночных похождениях? Он был в шоке.

— Это — происки конкурентов, — продолжал Юрий Владимирович. — Кое-кому не нравится, что «СуперНика» стала практически монополистом на рынке.

Кое-кто задумал нас устрашив. А для начала — просто обезглавить. Это и станет темой моего нового романа.

Сергей и Борис с удивлением уставились на Юрия Владимировича.

Может, писатели все немного сумасшедшие? И сюжет будущего романа волнует их больше, чем реальная жизнь?

Сергей вернулся в офис, стал вспоминать разговор с Юрием Владимировичем и Борюсиком. О чем шла речь? Никуша уехала домой. А потом среди ночи вдруг сорвалась и помчалась обратно. Значит, ее кто-то вызвал. Это — происки конкурентов.

«Конкуренты, говорите? — подумал Сергей. — И прекрасно. Конкурент конкуренту — друг, товарищ и брат. Я бы даже сказал: конкуренты всех стран, соединяйтесь! А чего это я, собственно, так перепугался? Какое я, собственно говоря, имею отношение к злоумышленникам-конкурентам? А ни-ка-ко-го. И точка».

Сергей себя виноватым не чувствовал. Да и что такого он себе позволил? Самую малость. Ну, трахнул Юльку. Так не изнасиловал же. Все к обоюдному удовольствию.

Амалия Станиславовна позвонила Юрию Владимировичу.

— Гжегоржевская беспокоит.

— Зачем же так официально, Маля? Или ты еще при исполнении?

— Я всегда при исполнении, Юра. Нам нужно поговорить. Это касается работы фирмы.

— Где встретимся?

И через полчаса они уже прогуливались по аллее в сквере.

— Так странно, я давно не гуляла. Спасибо, Юра. Уж и не вспомню, когда так тебя называла.

— Да, время мчится. Я сегодня подумал, как тонка граница, отделяющая жизнь от нежизни. Вот, кажется, все хорошо, все удалось, счастье будет вечным. И ррраз. Все летит в тартарары.

— Не тебе рассуждать о счастье, — оборвала Амалия. — Что ты в этом понимаешь? Для того, чтобы хоть что-нибудь знать о счастье, необходимо поближе познакомиться с несчастьем.

А ты до вчерашнего дня с этим понятием был знаком, мягко говоря, поверхностно.

— Маля, не начинай. И так тяжко. Пожалей хоть ты меня.

— А меня кто пожалеет? Все думают, Амалия — железная, Амалия — бессердечная… — Голос у Амалии Станиславовны неожиданно задрожал.

— Ну что ты, Маля. Я никогда так не думал. Даже когда ты…

— Это ты не начинай, будь так любезен. Не имеет смысла ворошить старое. Я вызвала тебя поговорить о деле, — напомнила Амалия. — Юрий Владимирович, необходимо срочно созвать акционеров и утвердить на этом собрании мои полномочия в качестве временно исполняющего обязанности генерального директора. Сегодня звонили немцы. Было бы крайне нежелательно, чтобы им стало известно о Доминике.

— Но рано или поздно они все же узнают. Мы же понимаем, что Никуша скоро из больницы не выйдет, — грустно покачал головой Юрий Владимирович.

— В нашем случае необходимо позаботиться, чтобы они узнали поздно. Причем параллельно с той информацией, что на успешном функционировании фирмы болезнь Доминики ни в коей мере не сказалась.

— Делай, как считаешь нужным, Амалия Станиславовна, — махнул рукой Юрий Владимирович.

Амалия осталась довольна результатом разговора.

В сторожку к Василию пришел участковый Петр Иванович. Он поморщился, разглядывая беспорядок, смахнул какое-то барахло с табуретки, сел.

— Эй, ты живой? — спросил он у Василия.

— Я-то? — переспросил Васька.

— Ты-то.

— А я ничего не знаю.

— Кончай придуриваться. Где Ритка?

— Чего-о-о?

— Ты меня еще спроси, какая Ритка, — посуровел участковый.

— Какая Ритка? — как попугай повторил Васька.

— Значит, так, Василий Иванович. Составляем протокол о пребывании в общественном месте в нетрезвом состоянии.

И оскорблении своим видом и поведением человеческого достоинства.

— Нет Ритки. Пропала, — всхлипнул Васька.

— Когда?

— Я не видел. Утром Анжелка зашла, а Ритка-то уже тю-тю.

— А где Анжела?

— Тоже тю-тю.

— Надоел ты мне до невозможности, Василий. Пошли в отделение.

— Анжелка вызволяет Ритку, — тут же раскололся Васька.

— Откуда? — удивился участковый.

— От Сам… Самвела, — прошептал Васька.

— Что еще знаешь?

— Сказала, если к восьми, мол, не вернусь, поднимай тревогу.

— И кто, интересно, по твоей тревоге поднимется? — поинтересовался Петр Иванович.

— ОМОН… И этот, как его…

— И ракетно-воздушные войска стратегического назначения, — подсказал участковый.

— Точно. Они, — согласно кивнул Васька.

— Госпожа Гжегоржевская? — спросили в трубке.

— Да, я, — ответила Амалия.

— Это из больницы. Вы оставили свою визитку.

— Слушаю вас.

— У Никитиной была остановка сердца.

— И-и-и что? — задохнулась Амалия.

— Слава богу, обошлось. Такое бывает.

— Мое присутствие необходимо? — уже почти спокойно поинтересовалась Амалия.