Призрачное счастье

— Хорошо, Доминика Юрьевна. Гуттен таг, господин Шварц? Здравствуйте, госпожа Никитина хочет поговорить с вами. — Юля переключила линию, — Доминика Юрьевна, Шварц на проводе.

Из своего кабинета вышел Сергей.

— Доминика, — шепотом сообщила Юля. — Чует мое сердце, досиживаю я здесь последние денечки. Не знаете, Сергей Анатольевич, вашу супругу навсегда выпустили или так, на побывку?

— Вот и узнала бы, — буркнул Сергей.

— Воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Я нашу Аномалию, с ее орднунгами, уже почти полюбила.

Сергей колебался, пойти и ему к жене или смыться. Выбрал последнее.

— Я ухожу.

— А если Доминика Юрьевна спросит, где вы? Что сказать? — поинтересовалась Юлька.

— Скажешь — уехал в Озёрку, — приказал Сергей. Шварц ужасно обрадовался звонку Доминики.

— Доброго здоровья! Так у вас говорят! Я рад вас слышать, госпожа Никитина! Мои поздравления, надеюсь, вы снова на седле, в коне?

— Да, почти на коне, — улыбнулась Доминика. — Как продвигаются наши дела с дизайном ресторана «Ника»?

— Извините, я немного не понимаю. Вы вернули все материалы. Мы готовим новый проект, — возразил Шварц.

— Кто вернул? Мы же с вами перед отъездом утвердили эскизы, — растерялась Доминика.

— Но фрау Амалия сказала, что «СуперНику» не устроило решение, и попросила кардинально все переделать. Кого из вас мне слушать?

— Герр Шварц, простите великодушно! заторопилась Доминика. — Это недоразумение, фрау Амалия не так меня поняла, только и всего. Прошу вас, продолжайте работу по нашим с вами договоренностям.

— Хорошо, я доволен, — хохотнул Шварц. — Мне очень нравился предыдущий проект.

— Мне тоже очень нравится ваша работа. Я рада, что мы сотрудничаем с вами. Желаю вам удачи и жду от вас вестей! До свидания. — Ей стало нехорошо. Заболела голова, тошнота подошла к горлу. — Юля, внизу стоит машина, там Борис Михайлович, попроси его срочно подняться ко мне.

Борюсик взлетел по ступенькам, кинулся к Доминике, помог ей подняться.

— Никуша, давай я тебя на руках в машину отнесу.

— Господи, так хочется, но нельзя. Нельзя, Борюсик, — шептала Доминика. — Мне надо держаться молодцом, как будто ничего не произошло. Сотрудников пугать нельзя.

Медленно, шаг за шагом, Доминика и Борюсик брели по коридору.

— Все хорошо, все хорошо, все отлично, все замечательно… — уговаривала себя Доминика.

Вчера у нее было все, сегодня — ничего. У Сергея бабы, у папы — новая дочь, у Амалии — ее бизнес. Все, кого она любила, ее бросили. Сначала мама, потом Сергей, папа, Амалия. Устала она держаться, не хочет бороться, даже за собственную жизнь.

Кое-как они добрались до лифта. И там Доминика потеряла сознание. Борис подхватил ее, затащил в лифт, а потом всю дорогу до больницы уговаривал:

— Ника, говори со мной, потерпи, не теряй сознание. Держись, Никуша, это все я виноват, дурень! Повелся на твои уговоры. Нельзя было тебе выходить! Алло! Пожалуйста, бригаду в приемное! Везу Никитину… Состояние критическое…

Когда Борис подрулил к больнице, оттуда выбежали медики с каталкой, помогли Доминике выйти из машины, положили на каталку и бегом покатили в палату.

Когда Доминика ушла, Юрий Владимирович обхватил голову руками. Он жутко распереживался. Артем тоже загрустил. Одна Диана, напевая, накрывала на стол.

— Кушать подано, прошу, — пригласила она, и мужчины удивились, что кто-то еще может говорить о еде.

— Я, пожалуй, пойду, — неожиданно сказал Артем.

— Не понимаю, что случилось? — надула Диана губки. — Подумаешь, одна нервная дамочка прибежала, ни в чем не разобралась, наговорила с три короба разных глупостей, что ж, из-за этого голодными оставаться?

— Не смей так говорить о ней, — возмутился Юрий Владимирович.

— Диана, прекрати.

— Приехали, — Диана кипела от возмущения. — Теперь я во всем виновата? Да я вела себя, как ягненок перед волчьей пастью. Тряслась осиновым листом, преданно заглядывала сестрице в глаза. Не помогло.

Артем схватил шлем и выскочил из комнаты.

— Артем! — испугалась Диана.

Юрий Владимирович тоже ушел.

Диана осталась одна. Подумала-подумала и пошла искать Артема.

Конечно, был он в байкерском клубе.

— Тёма, прости меня, — попросила Диана.

— За что?

— А я не знаю за что. Вы все разбежались, ты — в одну сторону, папа — в другую. Я осталась одна. В чужой квартире. И я же чувствую себя виноватой. Что произошло?

— А ты сама не понимаешь? — удивился Артем.

— Я не сказала ей ни одного плохого слова. Если кто и виноват, так это она. Напала на меня, не разобравшись, что к чему. Психованная какая-то.

— Замолчи! — прикрикнул Артем.

— А что я сказала? Да таких, как она, в другой больнице держат. За крепкими замками, чтобы на людей не бросались и не кусались.

— Диана! — заорал Артем, и Диана отшатнулась, чуть не плача:

— Ты… ты… ты впервые на меня крикнул.

— Прости, малыш, но ты не даешь мне слова вставить. Ты не права. Ты меня совсем не слышишь.