Призрачный бал

Захар заелозил на лавке. Он не знал, как реагировать. За него все решила Настасья. Она проворно придвинулась к нему, обвила его шею тонкими руками и поцеловала в губы. Захаровы ручищи сами обхватили девичью талию. Девчонка закусила губу и, выгнув спину, тихонько застонала…

Утром у Захара раскалывалась голова. Он не сразу понял, где находится. Потолок чужой, и стены не те, что в его коморке в усадьбе. Приподнявшись на локтях, он едва сдержал тошноту и осмотрелся. Помещение небольшое и какое-то казенное. Но вокруг чисто и пахнет приятно, будто цветами луговыми.

Скрипнула, отворяясь, дверь, и в комнату вошла рыжая девушка. В первое мгновение у Захара часто забилось сердце, он вдруг подумал, что это Варвара. Но потом рассмотрел лицо и вспомнил вчерашнюю официантку.

– Проснулся? Я тебе завтрак принесла. – Она поставила на стол поднос.

От запахов еды замутило.

Захар судорожно искал подходящие к ситуации слова. Ему хотелось скорее уйти, но в похмельной голове не было ни одной дельной мысли.

– Не трудись, верзила, – улыбнулась девушка, которую, кажется, звали Настасьей, – отлежишься часок и свободен.

Захар вдруг подумал – вот оно счастье. Не те муки, которые ему достаются от Варвары. Остаться бы здесь навсегда. Настасья нарожает ему детей, и будут они вместе жизнь коротать. Только эта простая мечта рассыпалась пылью. Захар знал, что, кроме Вари, ему никто не нужен. А Настасья поняла его и отпустила.

В поместье Захар возвращался с тяжелым сердцем. Он не знал, что станет говорить Варе, как сможет смотреть ей в глаза.

Дом встретил его непривычной тишиной. Захар порадовался, что никто не вышел ему навстречу, и, точно вор, пробрался на конюшню. Конюх Тихон лежал в куче сена, прикрыв рябое лицо шапкой, и напевал какую-то похабную частушку. Захар легонько пнул его сапогом, отчего тот вскочил как ошпаренный и вытянулся во фрунт.

– Тьфу ты, окаянный! – увидев перед собой Захара, сплюнул Тихон. – Напугал до чертей. Чего подкрадываешься?

– Тихон, а чего у нас такая тишина? Не помер ли кто опять?

– Типун тебе на язык, Захарка! Большой, а без гармошки! – Конюх хлопнул себя по бедрам, осмотрелся воровато по сторонам и, сбавив тон, добавил, – никто не помер, а вот граф, кажись, того, умом тронулся.

– Опять ты, Тихон, самогонки с утра налакался? – разулыбался Захар. – Ну-ка дыхни!