Призрачный престол

Все они вставали плечом к плечу, безмолвной стеной, прямо напротив застывшей у стойки компании. Худощавый трактирщик, необычно нервный для своей работы, сейчас стоял с полностью непроницаемым холодным лицом, держался ровно, будто проглотил рыцарское копье, а рядом с ним выстроились угрюмые работяги с окрестной мельницы, болтавшие днем о приезде Гледерика и Колдера, очаровательная черноволосая девица, за которой Дэрри каких-то полчаса назад едва не приударил, и ее широкоплечий ухажер — а также все прочие, и прочие, и прочие. Крепкие мужчины, желторотые юнцы и тронутые дряхлостью старики, обычные завсегдатаи здешнего трактира, жители доброй деревни Лейсен — в засаленной и перелатанной одежде, грязные, потные, накачавшиеся дешевым пивом, такие обыденные, человеческие и живые.

Почти что живые, практически обыденные.

Если бы не каменное выражение их лиц. Если бы не пустые недвижные взгляды и неторопливые размеренные движения, невольно вызывающие страх.

Если бы не клинки из холодного металла, сжатые у них в руках.

Существа, уже вполне возможно, не являющиеся больше смертными людьми, выстроились в две шеренги, ровно и стройно, словно солдаты, собравшиеся идти на парад. Они сделали одно слитное движение вперед, синхронно стукнув об пол каблуками сапог, у кого они наличествовали. Вскинули, словно движимые незримой рукой марионетки, клинки. Пламя само собой вспыхнуло на кончиках длинных мечей. Одержимые двигались неспешно, как и прошлой ночью на ратушной площади — но Гледерик хорошо запомнил, как ловко они дерутся, когда доходит до боя.

— Я попробую вспомнить заклятие, чтобы их уничтожить, — сказал Гарет.

— Акарсайдское? — быстро спросил Дэрри. — А ты справишься?

— Не справится, — отрезала Анвин. — Вчера он едва не погиб, а сейчас только очнулся, и если даже вспомнит, как правильно сплести эти чары, они погубят его.

Не дожидаясь ответа, девушка бросилась к ближайшей стене. Она быстро что-то зашептала, провела пальцами по грязной побелке — раз, потом еще один и еще. Между ладонями Анвин загорелся свет, исходящий пучком призрачных острых лучей. Там, где мертвячка поспешно проводила руками, на стене пролегали черные линии, сами собой расширяющиеся и складывающиеся в подобие дверного прохода. Сам кусок стены, заключенный в прямоугольник этих линий, исчезал подобно тому, как рассыпается пеплом бумажный лист, пожранный пламенем.

Одержимые оказались совсем рядом. Двоих Гледерик успел снять, выстрелив из арбалета — но убитые им не пропали таинственным образом, как вчера в Акарсайде, а тяжело повалились на пол, совсем как обычные мертвецы, словившие шальную стрелу. Мужик лет сорока, лысоватый и в светлой рубахе, с арбалетным болтом в горле, и та самая черноволосая красавица, с пробитой грудью. На краткий миг Гледерик испытал сожаление, а затем ему резко сделалось не до лишних мыслей. Пришлось закрываться клинком, уходить от сразу нескольких ударов мечами, прилетевших слева и справа.

Он отступил, исступленно вращая собственным клинком, отбивая сыплющиеся со всех сторон атаки. Сталь скользнула по куртке, раздирая рукав, едва не пришлась в голову, отозвалась в ушах звоном. Гледерик отбил неприятельский замах, наскоро кого-то проткнул, высвободил меч, отрешенно отметив, что на лезвии не выступило ни единой капельки крови.

Дэрри подхватил удобно подвернувшийся табурет, намереваясь использовать его заместо щита. Для этого ему пришлось выпустить арбалет, на который кто-то немедленно наступил ногой. Весьма досадно и до крайности жаль хорошее оружие, но иначе живым из этого милого питейного заведения точно не выберешься. Гледерик выставил вперед табуретку, по возможности прикрываясь ею.

Одержимые навалились толпой, ощетинившись клинками. Колдер удачно оказался рядом и прикрыл, свалив нескольких лейсенских поселян с ног. Одному он снес голову, второму раскроил грудь и плечо, третьего ударил в бок. Капитан размахивал своим мечом так же легко, как бывалый опытный дуэлянт машет практически невесомой шпагой, и словно и не чувствовал его веса. Дыхание Колдера оставалось спокойным и ровным. Убитые или раненые, его противники падали на пол, но по-прежнему не желали пропадать с глаз.

Гледерик заметил несколько отсеченных конечностей. Кровь по-прежнему не текла, а еще их враги не кричали при смерти и не ругались бранными словами, выдвигаясь в атаку, и это было особенно странно, отличало происходящее от любой другой, нормальной стычки.

Полуторник капитана засвистел, сломал у самого основания вражий клинок, вошел, протыкая его насквозь, в чужое плечо. Рядом оказалась таинственная леди Элена Клавдия Крейтон. Женщина в вуали заработала своей слегка изогнутой саблей, фехтуя ею крайне умело и быстро. Клинок свистел, рассекая воздух и чужую плоть, отбивая сыплющиеся один за одним выпады и делая собственные.