Призрак

– Наконец-то! – проворчал Бальтазар. – В кои-то веки ты что-то понял, старый дурак!

– Я не старый! Я… понял! Смотрите, если изменить угол наклона кувшина, молоко начинает течь быстрее!

– В самом деле! – изумленно ахнул Мельхиор. – Как же мы раньше не замечали?!

– О, гениальность именно в том и состоит, чтобы увидеть простую идею, которую до тебя никто не замечал, – скромно ответил Каспар.

– Это всего лишь наблюдение простых законов природы! – заявил Бальтазар. – Какая польза от твоего открытия, скажи мне! Скажи немедленно!

– От него очень большая польза! – обиделся Каспар. – Посмотри! Чем сильнее я наклоняю кувшин, тем быстрее течет молоко…

– Ты это уже говорил!

– Да, скажи что-нибудь новое!

– …И чем быстрее оно течет, тем больше лужа на полу! А чем больше лужа, тем больше у нас молока!

Бальтазар и Мельхиор задумались над этой интересной мыслью, а потом умудренно закивали.

– Подожди, ты ошибаешься! – вдруг воскликнул Бальтазар. – Лужа не может увеличиться, если ты увеличишь угол наклона!

– Почему это?!

– Потому что ты льешь молоко себе же на живот, старый ты дурень!

– Эти инсинуации мы с презрением отвергаем! – махнул рукой Каспар. – Это просто частный случай, но общий-то принцип верен!

– Я тоже так считаю! – согласился Мельхиор.

Данилюк зачарованно следил за безумной беседой. Та странным образом притягивала, гипнотизировала. Он даже не интересовался, почему старик льет молоко уже минуты три, а оно в кувшине все не кончается. В конце концов, у него самого в кармане лежит бесконечная пачка жвачки.

Эксперимент Трех Волхвов окончился тем, что Каспар уснул на полуслове, а двое других тут же сменили тему, словно напрочь забыв о злополучном молоке.

– Я правильно понимаю, что у них не все в порядке с головой? – тихо спросил Данилюк у Стефании.

– Ага, – безучастно ответила та, беря со стола книгу. – Ну смотри, разве нормальный человек станет такое читать?

– «Гарри Поттера»? – моргнул Данилюк. – Ну я не читал, но вроде книжка как книжка…

– Мельхиор ее уже в восемнадцатый раз читает, – подала голос госпожа Колобкова.

– В восемнадцатый?.. – удивился Данилюк. – Она ему так нравится?

– Нет, просто у него склероз. Постоянно забывает, что уже читал.

– У них у всех склероз, – добавил Колобков. – И маразм. С приветом они все. И у меня от них каждый день мигрень.

– К вашему счастью, я наконец-то продавила заявку, – сказала Стефания.

– Какую заявку?

– На радикальное решение.

– Что за радикальное решение? – насторожился Колобков.

– Да убью я их сейчас, вот и не будет у тебя больше мигрени, – равнодушно ответила Стефания.

Глава 37

Услышав такое, Колобковы переменились в лице. Даже мужская часть семьи явно не обрадовалась новости, а уж женская и вовсе шумно запротестовала. Данилюк, который до сего момента тоже не знал, в чем именно состоит их задача, также слегка смутился. Он дернул Стефанию к себе и шепнул:

– Мы что, в самом деле убьем этих стариков?.. Зачем?..

– Затем, что я наконец-то продавила заявку, – раздраженно ответила Стефания.

– Ты это уже говорила. Объясни подробнее. Что это за чушь с убийством? Это просто три старых маразматика, кому они мешают?

– Это не просто три старых маразматика. Это Три Волхва.

– Я слышал. Я понял. Точнее, не понял. Что это значит всё, кто они?

– Они божественные мудрецы, – терпеливо объяснила Стефания. – Высшие маги. Очень древние и страшно могучие. Они на равных с Князьями Тьмы.

Данилюк с сомнением обернулся. Каспар, Бальтазар и Мельхиор играли в шашки, причем все трое – за белых.

– Мы говорим о вот этих людях? – уточнил он.

– Сейчас они… не в форме, – пожала плечами Стефания. – Проблемы с головой никому не на пользу. Но когда они были в полном рассудке, круче их вообще никого не было.

– Ну и зачем их… убивать? Они очень старые, им в любом случае недолго осталось.

– Ты меня слушал? Они бессмертные. Им уже по две с половиной тысячи лет каждому.

– То есть своей смертью они не…

– Не-а. Они бессмертные и почти неубиваемые. Прикончить их обычными способами почти невозможно. Но при этом страдают от всех старческих недугов – и уже очень долго. Так что думай об этом как об эвтаназии.

– А, ну это другое дело, – кивнул Данилюк. – Эвтаназия – конечно, штука спорная, но… ее я понимаю. Только… если они бессмертные, почему они… такие? Я бессмертие себе как-то иначе представлял. Нет, я читал «Гулливера», струдберги эти…

– Струльдбруги, – поправила внимательно слушавшая этот диалог Светлана.

– Ну да, верно. Но… там-то это сатира была. Вроде как предупреждение, чтоб не гнались за бессмертием. А эти… они волшебники. Почему они такие дряхлые и чокнутые?

– Да тут чисто психологические причины, – неохотно ответила Стефания. – Они люди, они родились людьми. А люди, даже волшебники, часто не могут до конца осознать, что время над ними не властно.

– Так у них тоже… сознание определяет бытие?