Призрак

Черный Город разместился в самом центре загробного мира. В той его части, что соответствовала Восточной Азии. Как и в мире живых, эти области были самыми людными, самыми оживленными.

И называлось это место Диюй.

Ни один другой загробный мирок не мог соперничать с этим столпотворением. Даже сравнительно плотные территории советских атеистов. Здесь народ просто кишел – куда ни глянь, везде толпы. Бесконечные рисовые поля, настоящее море крыш, бурлящие жизнью рынки.

Преобладали азиаты. От монголов до малайцев, от японцев до индусов. А больше всего китайцев – собственно, сама «страна» носила китайское название.

– Тут в основном буддисты, даосисты и восточноазиатские атеисты, – сообщил Валерий.

– А разве у них не реинкарнация? – спросил Данилюк. – У буддистов в смысле.

– У всех реинкарнация. Но она же не сразу после смерти. Всегда есть какой-то промежуток. Вот они тут и маринуются в ее ожидании.

– Услышал тебя… А индуисты где?

– Эти в Патале. В семи областях била-сварги, под подземным небом. Но это совершенно другое место, туда я отвести не могу.

Данилюк окинул взглядом многолюдную улицу. Все-таки загробный мир чертовски сложно устроен. Возможно, даже сложнее, чем мир живых. У всех какие-то свои правила, и фиг разберешься, кто и куда попадает.

– И как же отсюда попасть в рай? Тот, который христианский. У него название-то есть, кстати?

– Есть. Рай.

– А их бога зовут Бог, – кивнул Данилюк. – Понял принцип.

– Иегова его зовут, – не поддержал шутку Валерий. – А вообще-то Рай просто сейчас самый известный, вот и стал именем нарицательным. В мои времена такого слова не знали – у нас Элизиум был.

Диюй оказался настоящим лабиринтом. Природные и климатические зоны чередовались хаотично, разделяясь на сто тридцать четыре преисподних. Валерий сказал, что когда-то это были в буквальном смысле преисподние, где подвергались карам грешники, но потом все это дело переместили в Ад. Сейчас Диюй – это скорее чистилище, а его преисподние – просто области, районы.

Здесь тоже протекал Стикс. Или Сандзу, как его называли местные. Эта Река служила не просто границей Загробья – она опоясывала его везде и всюду, проходя сквозь пустыни и океаны, хотя бы краешком касаясь почти каждого загробного мирка.

Правда, эта часть Реки была неплохо благоустроена. Ее пересекал огромный и очень красивый мост, имелись налаженные переправы. Но в воду соваться явно не стоило – там проносились темные силуэты, похожие на огромных змей.

Черный Город Юду, столица Диюя и всего загробного мира, располагался в самом центре. Громадный, многоярусный, со множеством небоскребов и дворцов. Кроме обычных улиц тут были подземные и даже воздушные – многие призраки не трудились ходить ногами, предпочитая летать. Сам Данилюк к этому так толком и не привык, да и не хотел привыкать – у летающих духов постепенно исчезали ноги.

Черный Город назвали так за то, что в нем вечная ночь. Но при этом его заливал свет. Повсюду светильники, факелы, фонари, лампы и прочие средства освещения. Наверное, примерно так ночами выглядит Гонконг или Сингапур.

А еще мрак разгоняли синие костры, из которых появлялись разные ништяки. Одежды, ценности, предметы мебели, даже терракотовые слуги. То родичи в мире живых посылали духам подношения.

Вероятно, когда-то раньше вокруг Черного Города были стены. Очень уж правильную форму он имел – почти идеальный круг. Точнее, кольцо – этот громадный мегаполис раскинулся вокруг еще более громадной… штуки. При виде ее Данилюк задрал голову и пораженно присвистнул.

Этот… объект был виден изо всех концов города. И задолго до него. В небо уходил луч света, в необозримой выси расширяющийся до огромного диска, а потом вновь сужающийся до луча и исчезающий в черном солнце. Диск в центральной своей части оставался ярко-белым, но ближе к краям все тускнел, пока свет окончательно не сменялся глухой чернотой.

– Это стержень мироздания, бхавачакра, – сказал Валерий. – Что-то вроде оси, на которой вращаются Семь Сфер. Здесь ее видимая часть.

Из такой дали было плохо видно. Но зрение духам заменяет духовное восприятие – и, «приглядевшись», Данилюк рассмотрел у бхавачакры миллионы искорок. Пятнышек света, похожих на белых бабочек. Одни поднимались с земли, от Черного Города, другие неслись откуда-то издали. Влетая в этот гигантский небесный диск, они на мгновение вспыхивали особенно ярко, а потом исчезали.

– Души, – снова прокомментировал Валерий. – Окончательно истощившиеся, готовые к реинкарнации. Чем чище душа, тем ближе к центру она попадет, и тем удачнее будет перерождение.

– А если я туда залечу?.. или войду в этот луч?..

– Досрочно отправишься на перерождение, – пожал плечами Валерий. – Хочешь?

– А можно самому выбрать, кем переродиться?

– Можно влететь в самый центр. Но конкретное рождение самому выбрать нельзя.

– То есть можно и крысой родиться, и лягушкой…

– Можно. Хотя скорее всего родишься кем-то похожим на себя нынешнего.

– Почему?