Призрак

— Я буду приходить с девчонкой, — сказал я. — Кстати, ее зовут Ирена.

Он перестал смеяться. Посмотрел на меня. Попытался снова захохотать, но ничего у кривоногого не вышло. А в его глазах явственно читалось: одиночество, жадность, ненависть. И вожделение. Хреново вожделение.

— В пятницу, — сказал он. — В двадцать часов. Она пьет джин?

Я кивнул. С этого момента пьет.

Он дал мне адрес.

Через два дня старикан пригласил меня на обед. Я подумал было, что Ибсен меня сдал, но потом вспомнил его взгляд. Нас обслуживал Петр. Мы сидели за длинным столом в холодной гостиной, и старикан рассказывал, что он сократил импорт героина наземным путем из Амстердама и теперь поставки идут только из Бангкока с помощью нескольких летчиков. Он объяснил мне все цифры, удостоверился, что я его понял, и задал обычный вопрос, не употребляю ли я «скрипку». Он сидел в полумраке и разглядывал меня, но время было позднее, и он позвал Петра и попросил его отвезти меня домой. В машине я думал, не спросить ли Петра, считает ли он старикана импотентом.

Ибсен жил в типично холостяцкой квартире в большом доме в районе Экеберг.

Большой плазменный экран, маленький холодильник, голые стены. Он приготовил мерзкий джин-тоник с выдохшимся тоником без лимона, но с тремя кусками льда. Ирена следовала плану: улыбалась, была милой и предоставила мне право вести все разговоры. Ибсен сидел с идиотской ухмылкой и пялился на Ирену, но, к счастью, успевал закрыть рот всякий раз, когда из него готова была закапать слюна. У него играла, блин, классическая музыка. Я взял свои пакетики, и мы условились, что я зайду через четырнадцать дней. С Иреной.

Потом появился первый отчет о том, что количество смертей от передозировки пошло на убыль. А вот о чем в этих отчетах не писали, так это о том, что первичные потребители «скрипки» через пару недель после первого укола уже стояли в очереди, содрогаясь от приступов трясучки и тараща глаза от абстиненции. Они плакали, комкая в руках свои помятые сотни, когда им говорили, что цена снова выросла.

Во время третьего визита к Ибсену он отвел меня в сторону и сказал, что хочет, чтобы в следующий раз Ирена пришла одна. Я сказал, хорошо, но в таком случае он продаст мне пятьдесят пакетиков по сто крон за штуку. Он кивнул.