Призрак

Харри поднял телефонную трубку и заколебался, куда звонить: в оперативный центр или прямо в убойный отдел. Он набрал номер оперативного центра, оглядываясь по сторонам. Следов взлома он не заметил, следов борьбы в гостиной тоже не было. Помимо кирпича и трупа, здесь не было ничего, и Харри знал, что, когда приедет оперативная группа, она ничего не найдет. Ни отпечатков пальцев, ни следов обуви, ни ДНК. И следователи-тактики не продвинутся в расследовании: никто из соседей ничего не видел, камера наблюдения на ближайшей бензоколонке не зафиксировала незнакомые лица, с телефона Шульца не производилось подозрительных звонков. Ничего. В ожидании ответа Харри вышел на кухню. По старой привычке он ступал очень осторожно и старался ни до чего не дотрагиваться. Взгляд его упал на кухонный стол и на блюдце, на котором лежал недоеденный бутерброд с сервелатом. На спинке стула висел пиджак, подходящий к брюкам трупа. Харри пошарил по карманам и нашел четыреста крон, билет на поезд и удостоверение сотрудника авиакомпании. Турд Шульц. Лицо с профессиональной улыбкой на фотографии походило на остатки лица, которые он видел в гостиной.

— Оперативный центр.

— У меня здесь труп. Адрес…

Взгляд Харри упал на бедж.

— Да?

В нем было что-то знакомое.

— Алло?

Харри взял его в руки. Сверху большими буквами было написано: «ПОЛИЦЕЙСКИЙ ОКРУГ ОСЛО». Ниже — «ТУРД ШУЛЬЦ» и дата. Он был в полицейском участке или полицейском управлении три дня назад. А теперь он, значит, мертв.

— Алло?

Харри повесил трубку.

Сел.

Подумал.

Он потратил полтора часа на обыск дома. После чего протер все поверхности, на которых мог оставить отпечатки, и снял полиэтиленовый пакет, который прикрепил резинкой к голове, чтобы случайно не обронить волосок. Существовало твердое правило: все следователи, расследующие убийства, и другие полицейские, работающие на месте преступления, должны зарегистрировать отпечатки своих пальцев и ДНК. Если он что-то оставит после себя, то полиция через пять минут будет знать, что здесь побывал Харри. В результате обыска были обнаружены три маленьких пакетика кокаина и четыре бутылки, судя по всему контрабандный алкоголь. А в остальном все было так, как он и предполагал: пусто.

Харри вышел на улицу, сел в машину и уехал.

Полицейский округ Осло.

Черт, черт.

Харри приехал в центр, припарковался, но остался сидеть в машине, уставившись невидящим взглядом в лобовое стекло. А потом набрал номер Беаты.

— Привет, Харри.

— Две вещи. Я хочу попросить тебя об услуге. И сделать анонимное сообщение о том, что в этом деле появился еще один труп.

— Я только что узнала.

— Значит, вы об этом знаете? — удивленно произнес Харри. — Способ убийства называется «жук». Это русское слово.

— Ты о чем?

— О кирпиче.

— Каком еще кирпиче?

Харри сделал глубокий вдох:

— А ты о чем говоришь?

— О Гойко Тошиче.

— Это еще кто?

— Мужик, который напал на Олега.

— И?

— Он найден мертвым в своей камере.

В глаза Харри ударил свет фар движущейся навстречу машины.

— Как…

— Сейчас выясняют. Выглядит так, будто он повесился.

— Зачеркни «-ся». Они и пилота убили.

— Что?

— Турд Шульц лежит в гостиной своего дома в Гардермуэне.

Прошло две секунды, прежде чем Беата ответила:

— Я сообщу в оперативный центр.

— Хорошо.

— А второе?

— Что?

— Ты сказал, что хочешь попросить об услуге.

— Ах да. — Харри вытащил из кармана бедж. — Я хотел спросить, не можешь ли ты проверить журнал посещений Полицейского управления. Узнай, к кому три дня назад приходил Турд Шульц.

Снова наступила тишина.

— Беата?

— Да. Ты уверен, что должен вмешивать меня во все это, Харри?

— Я уверен, что ты не будешь замешана во все это.

— Черт бы тебя побрал.

Харри положил трубку.

Харри оставил арендованную машину на многоэтажной парковке в Квадратуре и пошел по направлению к «Леону». Он прошел мимо бара, и музыка, донесшаяся из открытых дверей, напомнила ему о первом вечере после прибытия в Осло, зазывная песня «Come As You Are» — «Приходи таким, какой ты есть». Не отдавая себе отчета, он вошел в распахнутые двери и оказался у барной стойки в длинном узком помещении.

Три посетителя сидели, скрючившись, на стульях у стойки; казалось, они уже месяц справляют поминки и никак не могут закончить. В баре пахло мертвечиной и жареным мясом. Бармен смотрел на него взглядом «давай заказывай или проваливай отсюда к черту», медленно выкручивая штопор из пробки. Поперек широкого горла у него были вытатуированы три готические буквы EAT.

— Ну чего? — прокричал бармен, умудрившись переорать Курта Кобейна, который приглашал Харри заходить по-дружески, по-дружески. Как старый враг.