Призрак киллера

Нет, зря он связывался с другими людьми и напрасно вникал в экономические вопросы. Да и вообще, многовато уже у него появилось тут знакомых… Сделать все быстро и бежать. Он, кстати, рискует вообще здорово наследить на этот раз, так что нужно бы поскорее получить деньги и убираться из страны куда-нибудь туда, где не действуют законы о выдаче…

Что ж, с теми деньгами, которые он получит, осуществить это будет легко. Только бы довести дело до конца.

Собственно, план у него уже был, так что теперь требовалось просто исполнить его. А при исполнении не наделать глупостей и быть ловким и предусмотрительным.

Он вспомнил о кокаине, который нашел в сумочке у Нины. Зачем ей кокаин? Неужели она ощущает в нем потребность? Такая красивая и умная женщина…

Говорят, кокаин обостряет восприятие и улучшает работу мозга. Говорят, что после дозы кокаина мысли становятся острыми, четкими и открывается как бы внутреннее видение предметов и проблем. С кокаином хорошо решать разные сложные задачи.

Вот бы ему сейчас немного кокаина, это, наверное, помогло бы.

Щелкунчик невольно опять вспомнил о Нине, потом вместе с сожалением о том, что никогда больше не увидит эту женщину, вспомнил и о Наде.

Нет, он не чувствовал вины перед Надей, его не мучили угрызения совести. Надя была его женой, привычным человеком, рядом с которым тепло и уютно, спокойно.

Рядом с Ниной спокойно быть не может, она совсем другой человек. Женщина с презервативами и кокаином в сумочке — не тихая гавань для усталого мужчины. Может быть, это и хорошо, что они расстались навсегда.

* * *

Летом, в июне, у многих школьных учителей бывает самая жаркая пора. Потом, в июле и августе, действительно можно отдыхать и расслабляться, а в июне — самое главное время.

Учителя старших классов заняты экзаменами — выпускными и переводными из класса в класс. Учителя же начальной школы озабочены приемом первоклашек. В простых, обычных «пролетарских» школах это довольно заурядное явление. Один за другим тянутся бедно одетые родители, ведут своих сопливых детей с неразвитой речью и нарушенной моторикой, просят записать их в первый класс. Раздражаться на этих детей можно, но глупо, потому что они ни в чем не виноваты. Достаточно посмотреть на их родителей, и сразу станет понятно, откуда что берется. Родители когда-то, лет тридцать назад, были точно такими же — бледными, недокормленными, с синими кругами вокруг глаз, со слюнявыми губами и мутным взглядом. Теперь они привели своих отпрысков, а те через каких-нибудь два десятка лет приведут сюда своих, точно таких же.

У школы тут главная задача — строго следить за представленными медицинскими документами и не пропустить тех, у кого не в порядке голова. Таких довольно много — с последствиями головных травм, с эпилепсией, болезнью Дауна и всеми прочими прелестями, которые сопровождают бедную и пьяную жизнь люмпен-пролетариата. Собственно, одуревшая школа приняла бы и таких, но нельзя — они будут писаться прямо на уроках и калечить своих нормальных одноклассников…

В престижных же школах июньская пора как раз самое выгодное время для учителей начальной школы. Самое денежное, когда можно подсуетиться и заработать на новое платье и на путевку к морю. Если, конечно, не зевать и постараться как следует.

Совершенно необязательно, например, брать вульгарные взятки с родителей, которые хотят, чтобы их чадо выдержало вступительные экзамены в первый класс. Взятки — это так некультурно и опасно.

Есть гораздо более интеллигентные способы того же самого, и никакой прокурор не придерется. С моральной точки зрения, конечно, не того, не очень, да кто ж теперь смотрит на мораль? Уж только не педагоги престижных школ… Только не они…

Например, за два месяца до вступительных экзаменов мечутся по престижной школе родители, у всех спрашивают, как бы так сделать, чтобы любимый ребенок все экзамены сдал и в школу эту поступил? Вот тут главное — не растеряться. Нужно подойти и тихонечко эдак сказать, будто бы на ушко и особо доверительно: «Вы знаете, мамаша, а я как раз буду учительницей, которая и будет набирать в этом году первый класс… Да, а экзамены будут очень, ну просто очень сложные… Уж и не знаю, как у вашего ребеночка все выйдет…»

Сказала так и молчи, жди. Ничего больше не говори, все остальное тебе скажут сами. А ты сразу не соглашайся, покочевряжься маленько: «Да нет у меня времени с вашим Васенькой заниматься, некогда мне его к экзаменам-то готовить… Столько дел, да и другие тоже просят…»

И опять молчи, опять жди. А уж после этого, когда родитель доведен, что называется, до кондиции, тогда и цену за свои уроки заламывай, не стесняйся. Все отдадут, все заплатят, все с себя снимут, а за родного дитятю заплатят. Главное — не стесняйся, прямо говори: «Возьму недорого… Только ради вас и вашего очаровательного Ванечки… Сто долларов…»

Или двести, смотря по вдохновению. А потом, если даже какой из обманутых родителей и плюнет в рожу, так ведь, как говорил гоголевский герой Кочкарев, платок всегда в кармане, недолго и утереться…