Призрак ночи

Я натягиваю свитер и выхожу на улицу; с моря веет вечерним холодом. Выкрикивая имя кота, я обхожу дом и направляюсь к краю утеса. Останавливаюсь на гранитном уступе, думая о девочке, которая погибла здесь. В свете, падающем сюда из окна, мне кажется, будто я вижу пятна крови на камне, но, разумеется, это просто темные заплаты лишайника под ногами. Я поднимаю взгляд на вдовью дорожку, где на перилах висела девочка, и представляю, как она рухнула во тьме на этот твердый гранит. Мне даже страшно подумать, что происходит с человеческим организмом в результате такого падения, но я будто бы вижу, как вдребезги разбивается позвоночник, как, словно яйцо, с треском раскалывается череп. И вдруг море начинает казаться таким шумным, будто бы волна, рыча, набегает прямо на меня, и с бешено бьющимся сердцем я отступаю от края утеса. Слишком темно, да и бесполезно сейчас искать кота. Ганнибалу придется самому о себе позаботиться. Впрочем, разве котам не свойственно рыскать в поисках добычи всю ночь напролет? Хотя при весе в двадцать шесть фунтов он вполне может разок-другой не поужинать.

Пора мне уже стерилизовать его.

Я возвращаюсь в дом и, запирая дверь, слышу слабое мяуканье. Оно доносится сверху.

Так, значит, все это время кот был в доме! Может, беднягу случайно заперли где-то? Я поднимаюсь на второй этаж и открываю двери в нежилые спальни. Ганнибала нет.

Я снова слышу мяуканье, и звук идет все еще сверху. Из башенки.

Открываю дверь на лестницу, щелкаю выключателем на стене. Я прошла половину ступеней, и вдруг раздается «хлоп!» – и единственная лампочка гаснет, оставляя меня в кромешной тьме. Не надо было пить четвертый бокал вина – теперь, поднимаясь, приходится крепко держаться за перила. Ощущение такое, будто тьма жидкая, а я силюсь пробиться вверх сквозь воду и в итоге вынырнуть. Когда я в конце концов добираюсь до башенки, мне приходится ощупывать стену в поисках выключателя. Свет загорается.

– Вот ты где, противный мальчишка!

Ганнибал с надменным видом сидит посреди завалов плотницкого оборудования; перед ним дохлая мышь – свежая добыча.

– Ну пойдем, если хочешь поужинать.

Судя по виду, ему совсем неинтересно спускаться по лестнице вслед за мной; в сущности, он на меня и не смотрит – его взгляд направлен на окно, что выходит на вдовью дорожку. Ах вот как, он не голоден? Неужели он и правда ест пойманных мышей? Я вздрагиваю от мысли, что кот, наевшись грызунами до отвала, устраивается спать в моей постели.

– Пойдем же, – уговариваю я. – Я дам тебе тунца.

Скользнув по мне взглядом, он снова смотрит на окно.

– Хватит. Пора спускаться.

Я наклоняюсь, чтобы поднять кота, и прихожу в ужас, когда он свирепо шипит в ответ и выпускает когти. Я отскакиваю, ощущая жгучую боль в предплечье. Ганнибал был совсем маленьким котенком, когда я взяла его, и с тех пор ни разу не позволил себе напасть на меня. Он что, думает, я хочу украсть у него добычу? Однако кот смотрит вовсе не на меня – его взгляд сосредоточен на чем-то невидимом.

Когти Ганнибала оставили на моей руке параллельные царапины; на коже выступила кровь.

– Всё. Ты сегодня без ужина.

Нажав на выключатель, я собралась было ощупью пробраться вниз по лестнице, но тут до меня донесся дикий рык мейн-куна. От этого звука у меня волосы на голове зашевелились.

Во тьме мистически мерцают кошачьи глаза.

Но заметно и еще кое-что: у окна сгущается и обретает форму некая тень. Я не в силах двинуться с места, не в силах произнести ни звука; ужас сковал меня, а тень медленно теряет прозрачность и превращается в силуэт – я уже не вижу окна позади нее. Аромат океана разливается вокруг – он такой сильный, как если бы меня только что окатило морской волной.

Перед окном маячит мужская фигура – лунный свет будто обтекает ее. Незнакомец смотрит на океан, повернувшись ко мне спиной, словно не знает о моем присутствии. Высокая прямая фигура, копна черных волнистых волос. Длинный темный китель, облегающий широкие плечи и узкую талию. Разумеется, это игра лунного света – человек не может просто взять и материализоваться. Никто там не стоит! Однако горящие глаза Ганнибала тоже устремлены на этот плод моего воображения. Если здесь никого нет, куда пялится мой кот?

Я отчаянно пытаюсь дотянуться до выключателя, однако не могу нащупать ничего, кроме голой стены. Где же он, где?

Фигура отворачивается от окна.

Я замираю, прижав руку к стене, мое сердце готово выскочить из груди. Некоторое время незнакомец стоит так, что на фоне окна выделяется его профиль – острый нос, выступающий подбородок. Вот он поворачивается ко мне; его лица не разглядеть, вижу всего-навсего слабый блеск глаз, но знаю, что мужчина в кителе смотрит прямо на меня. Я слышу голос, который доносится одновременно из ниоткуда и отовсюду.

– Не бойтесь, – говорит он.