Призрак ночи

– Нет. Я не хочу, чтобы ты прекращал. – Я со стоном закрываю глаза. – Я хочу продолжения. Я хочу тебя.

– Даже если из-за этого будешь кричать?

Я распахиваю глаза:

– Кричать?

– А разве не этого ты хочешь? Чтобы тобой овладели, чтобы наказали? – В мерцании свечей его улыбка внезапно кажется жестокой. Сатанинской. – Я знаю, чего ты жаждешь Эйва. Я знаю о твоих самых темных, самых постыдных желаниях. Я знаю, чего ты заслуживаешь.

«Боже мой, неужели все это происходит со мной? Неужели все это на самом деле?»

Однако мужчина, который снимает свою сорочку и бриджи, куда как реален и внушителен. А теперь я ощущаю его вес – вес настоящего мужчины, который прижимает меня к кровати. Мои бедра невольно приподнимаются навстречу – пусть я страшно напугана его силой, жажда наслаждений отбросила меня туда, откуда нет пути назад. Он не дал мне возможности подготовиться – бешеным рывком он проникает в меня глубоко-глубоко.

– Борись со мной, – велит он.

Я кричу, но никто не слышит – кругом никого. На мили от этого одинокого, овеваемого ветрами дома нет ни души.

– Борись со мной!

Я смотрю вверх, в его глаза, горящие бешеным огнем. Так вот в какую игру он играет! В завоевание и покорение. Ему не хочется, чтобы я сдалась, он жаждет, чтобы я сопротивлялась. И была побеждена.

Я изворачиваюсь под ним, пытаюсь брыкаться, двинуть то левой ногой, то правой. Борьба только усиливает его возбуждение, и он погружается еще глубже.

– Ведь этого ты хочешь, верно?

– Да, – со стоном отвечаю я.

– Чтобы тобой овладели. Чтобы подчинили.

– Да…

– Чтобы быть ни в чем не повинной.

Я больше не могу с ним сражаться, потому что уже проиграла в этой игре. Растворилась в фантазии полного подчинения. Моя голова откидывается, и его губы прижимаются к моей шее, а щетина царапает горло. Я кричу – это наполовину всхлип, наполовину вопль, – и по моему телу прокатываются восхитительные волны. Он издает победный рык и замирает в изнеможении; его тело настолько тяжелое, что я не в силах пошевельнуться, не в силах вздохнуть.

Наконец он поднимает голову. Я смотрю в его глаза, которые всего мгновение назад горели от похоти, одновременно пугали и возбуждали меня. Теперь передо мной совершенно другой человек. Он спокойно снимает манжеты с моих запястий и лодыжек. Потирая онемевшие руки, я не могу поверить своим глазам. Куда подевался неистовый зверь, напавший на меня? Он совершенно переменился. Спокойный, сдержанный. И даже нежный.

Взяв меня за руку, он помогает мне подняться. Мы стоим друг против друга, обнаженные, будто выставленные напоказ, однако, заглянув в его глаза, я ничего не могу в них прочесть. Словно смотрю на портрет.

– Теперь ты знаешь мою тайну, – говорит он. – Как я знаю твою.

– Твою тайну?

– Мои нужды. Мои желания. – Он проводит пальцем по моей ключице, и я вздрагиваю. – Напугал я тебя?

– Да, – шепчу я.

– Ты не должна бояться. Я никогда не порчу свою собственность.

– Так вот что я значу для тебя?

– И это приводит тебя в восторг, верно? Тебе нравится, когда тобой овладевают так, как я сделал это сегодня? Когда тебя оседлывают и мчат во весь опор, а ты не можешь сопротивляться тому, что решили с тобой сделать?

Тяжело сглотнув, я делаю нервный вдох:

– Да.

– Тогда ты обрадуешься моему следующему визиту. Все будет по-другому.

– Как?

Он приподнимает мой подбородок и пристально смотрит мне в глаза с таким видом, что я невольно вздрагиваю.

– Сегодня, дорогая Эйва, было одно удовольствие. Но когда я вернусь, – улыбается он, – будет сплошная боль.

14

В приемной доктора Бена Гордона сидит дама. Она годится ему в бабушки. Разглядывая ряд висящих на стене фотографий, я вижу ее более молодой. Улыбающееся лицо в таких же очках «кошачий глаз» – этот снимок был сделан сорок два года назад, когда в этом здании располагался кабинет доктора Эдварда Гордона. А вот опять она, только два десятка лет спустя, – позирует с доктором Полом Гордоном, и волосы ее уже наполовину посеребрила седина. Бен Гордон – третий из династии врачей, практиковавших в Такер-Коуве, а мисс Вилетта Хатчинс всегда работала в их приемной.

– Вам повезло, что сегодня ему удалось отыскать окошко между визитами, – говорит она, протягивая мне планшет с пустым информационным листком пациента. – Обычно он никого не принимает в обеденный перерыв, однако вас, сказал, осмотрит непременно. Летом, когда в городке столько народа, записаться к нему в ближайшие недели просто невозможно.

– А еще мне очень повезло, что он выезжает на дом, – отвечаю я, передавая ей свою карту страхования. – Я и не думала, что врачи до сих пор ездят по вызовам.

Мисс Хатчинс, нахмурившись, поднимает на меня взгляд:

– Он приезжал по вызову?

– На прошлой неделе. Когда я потеряла сознание.

– Неужели? Минутку… – говорит она, украдкой проглядывая журнал посещений. В наш век электронных медицинских карт весьма непривычно видеть имена пациентов, написанные ручкой. – Пожалуйста, присядьте, госпожа Коллетт.