Призрак ночи

Я смотрю вниз, на свое левое запястье. Еще недавно там красовался синяк. Я обнаружила его наутро после первого любовного свидания с призраком. А может, я сама себе стиснула руку – чего не бывает, когда бредешь по лестнице, спотыкаясь в пьяном угаре? Ведь напивалась я не единожды. Так мог ли этот синяк служить свидетельством того, что призрак способен причинить настоящий вред живым людям?

– Вторгался ли к вам кто-то еще после той ночи, когда вы позвонили в полицию Такер-Коува? – спрашивает детектив Перри.

Я качаю головой:

– Нет.

– Кто-нибудь звонил вам, как-нибудь докучал?

– Нет.

– Со слов госпожи Бранки мы знаем, что недавно здесь работали плотники.

– Да, в башенке и на вдовьей дорожке. Ремонт уже закончен.

– Насколько хорошо вы знаете плотников?

– Я видела Неда и Билли почти каждый день в течение нескольких недель, так что, могу сказать, мы неплохо знакомы.

– Подолгу ли вы с ними беседовали?

– Я использовала их как подопытных кроликов. – Я смеюсь, увидев выражение лица Вона: его бровь поехала вверх. – Я пишу кулинарные книги. Сейчас я работаю над книгой о традиционных блюдах Новой Англии и испытываю разные рецепты. Билли с Недом всегда с удовольствием снимали пробу.

– Кто-либо из них хоть когда-нибудь вселял в вас чувство неловкости?

– Нет. Я доверяла им и позволяла входить в дом даже в мое отсутствие.

– У них был ключ?

– Они знали, где его взять. Я всегда оставляла для них ключ сверху за дверным косяком.

– Значит, кто-то из них мог сделать дубликат этого ключа.

Я недоуменно качаю головой:

– Почему вы о них расспрашиваете?

– Они работали в этом доме, когда здесь жила госпожа Нильсон.

– Вы уверены, что действительно знаете

Билли и Неда?

– А вы, мэм?

Я умолкаю. И правда, хорошо ли все мы знаем друг друга?

– Они никогда не давали повода не доверять им, – отвечаю я. – Да и Билли совсем еще ребенок.

– Ему двадцать, – возражает Перри.

Как странно, что они уже осведомились насчет возраста Билли! Теперь и я в курсе, сколько ему лет. Им не надо указывать на очевидное: да, двадцатилетний мужчина способен совершить насилие. Я вспоминаю маффины, жаркое и пироги, которыми потчевала плотников. Ох, как загорались глаза Билли каждый раз, когда я являлась к ним с угощением на пробу! Неужели я кормила чудовище?

– А другой плотник? Что вам известно о мистере Хаскелле?

Глаза детектива непроницаемы, нельзя понять, о чем он думает, однако его вопросы заставляют меня ступить на зыбкую почву. Мы вдруг перестаем говорить о безликих взломщиках и переключаемся на тех, кого я знаю и люблю.

– Известно-то мне немногое – например, что он великолепный плотник. Оглянитесь вокруг, посмотрите, какую красоту он сотворил. Нед рассказывал, что начал работать у Шербруков много лет назад: он был мастером у тетки хозяина.

– Речь идет о покойной Авроре Шербрук?

– Да. Неужели вы полагаете, что Шербруки захотели бы иметь дело с Недом Хаскеллом, если бы возникли какие-нибудь проблемы? Да ведь он не только плотник. Он еще и признанный художник. В местной галерее выставлены его деревянные птицы.

– Мы об этом слышали, – невозмутимо отвечает Перри.

– Вам следует взглянуть на его работы. Некоторые из них продаются даже в бостонских галереях. – Я перевожу взгляд с одного детектива на другого. – Он художник, – повторяю я, словно это автоматически исключает Неда из списка подозреваемых.

Конечно, ведь художники созидают, а не разрушают! Они никого не убивают.

– Говорил ли мистер Хаскелл о чем-нибудь таком, что обеспокоило вас? Показалось вам неуместным или заставило понервничать?

Я ощущаю перемену в ходе нашей беседы. Оба детектива слегка подаются вперед и внимательно вглядываются в меня.

– Почему вы спрашиваете о Неде?

– Это обычные вопросы.

– Они не кажутся мне обычными.

– Прошу вас, ответьте.

– Ну что ж. Нед Хаскелл ни разу ничем меня не стеснил. И ни разу не напугал. Он мне нравится, и я доверяла ему настолько, чтобы пускать в дом. А теперь скажите: почему вы уделяете ему столько внимания?

– Мы исследуем каждую зацепку. Это наша работа.

– А разве Нед в чем-то провинился?

– Без комментариев, – отвечает Вон, и этот ответ говорит о многом. Он закрывает записную книжку. – Мы свяжемся с вами, если у нас возникнут другие вопросы. А пока вот что: вы все еще оставляете ключ за косяком сверху?

– Он и сейчас там. Я просто не подумала, что его надо убрать.

– Рекомендую немедленно сделать это. И запирайтесь на засов, когда вы дома. Я заметил, что он у вас есть.

Мужчины направляются к двери. Я иду за ними – на многие мои вопросы ответа по-прежнему нет.

– А что с машиной Шарлотты? – спрашиваю я. – У нее ведь была машина, верно? Вы уже нашли ее?

– Нет.

– Значит, убийца угнал ее.

– Мы не в курсе, где она. Вероятно, уже за пределами штата. А может, лежит на дне какого-нибудь озера.

– Тогда это мог быть угон, да? Кто-то украл машину, а тело владелицы выбросил в море. – Я слышу отчаянные нотки в собственном голосе. – К примеру, на нее напали, когда она выезжала из городка. А не здесь, не в этом доме.

Детектив Вон останавливается на веранде и смотрит на меня загадочно-холодным взглядом.