Призрак Оперы

Она нигде не показывалась, и виконт де Шаньи напрасно старался ее увидеть. Наконец, он решился ей написать, прося разрешения к ней приехать.

Это письмо долго оставалось без ответа, как вдруг совсем неожиданно он получил от нее следующую записку:

«Не думайте, что я позабыла о мальчике, вытащившем когда-то из воды мой шарф. Мне хочется вам это сказать сегодня перед отъездом в Перро, куда я еду помолиться на могиле моего бедного отца. Завтра день его смерти. Он похоронен со скрипкой в руках, около маленькой церкви, у косогора, где мы с вами так часто бегали и играли, и потом, несколько лет спустя, простились в последний раз».

Получив это письмо, виконт де Шаньи прежде всего бросился к путеводителю, наскоро собрался, написал несколько слов брату и, вскочив в первый попавшийся экипаж, велел кучеру гнать на вокзал. Увы! Поезд, на который он так спешил, только что отошел. Рауль провел в томительном ожидании целый день, прежде чем другой поезд умчал его из Парижа. Он не переставал перечитывать письмо Кристины, и его нежный, сладостный аромат воскрешал перед ним трогательные картины прошлого. Так прошла вся ночь, полная грез и волнений. На рассвете он приехал в Ланьони и опрометью бросился к дилижансу. Дорогой он узнал от кучера, что вчера вечером в Перро приехала молодая дама, по-видимому, парижанка, и остановилась в гостинице «Закат Солнца». Очевидно, это была Кристина, и она была одна! Из груди Рауля вырвался вздох облегчения. Наконец-то, он сможет с ней поговорить! Он любил ее до безумия, тем более, что был чист, как самая невинная девушка. И по мере того, как он приближался к Перро, ему вспоминались все новые и новые подробности из жизни маленькой шведской певицы.

Когда-то в окрестностях Уппсалы жил крестьянин. В будни он обрабатывал землю, а по воскресеньям пел на клиросе. У него была маленькая дочь, которая научилась читать ноты, раньше, чем буквы. Отец Кристины, сам того не подозревая, был выдающимся музыкантом. Он считался лучшим скрипачом и во всей округе ни одни танцы не обходились без его музыки. Когда Кристине исполнилось шесть лет, ее мать умерла. На следующий день после смерти жены Даэ продал принадлежавший ему клочок земли, забрал всё свое богатство: дочь и скрипку и отправился в погоню за славой в Уппсалу. Там, вместо славы его встретила нищета.

Тогда он покинул город и стал ходить по ярмаркам, наигрывая скандинавские мелодии. Девочка неотступно следовала за отцом, восторженно слушая его игру и вторя ей своим тоненьким, еще детским голоском.

Однажды на ярмарке в Льюнгбю их услышал профессор Валериус и увез обоих в Готенбург. Отец, по его словам, был первый в мире скрипач, а дочь могла стать великой артисткой, на Кристину мэтр обратил особое внимание. Она обладала блестящими способностями и поражала окружающих своей красотой, грацией и трудолюбием. За короткое время она сделала поразительные успехи. Между тем обстоятельства сложились так, что профессор с женой вынуждены были уехать во Францию. Они захватили туда и Даэ с Кристиной. Девочка, нашедшая в мадам Валериус вторую мать, восприняла этот переезд спокойно, но сам Даэ безумно затосковал по родине. Париж его не интересовал, он целыми днями просиживал с дочерью у себя в комнате и тихо наигрывал свои родные песни. Иногда мадам Валериус тихонько подкрадывалась к дверям, останавливалась, вздыхала и поспешно вытирала непрошенную слезу. Она тоже тосковала по своему родному серому скандинавскому небу.

Даэ воскресал только летом, когда вся семья перекочевывала в почти неизвестный тогда уголок Бретани — Перро-Гирэк. Его прельщало море, такое же серое, холодное, как и там, на севере; он целыми часами просиживал на пляже, наигрывая самые заунывные мелодии, и ему казалось, что море затихает, слушая эти «дивные» звуки.

Несколько раз за лето, обыкновенно в период народных празднеств, или каких-нибудь гуляний, он забирал свою скрипку и уходил, как прежде, бродить из деревни в деревню. Иногда мадам Валериус отпускала с ним Кристину, и тогда его счастью не было конца. И стар и млад все сбегались их слушать, не было деревушки, куда бы они не заглянули, пренебрегая гостиницами и ночуя где-нибудь на гумне, тесно прижавшись друг к другу, как несколько лет назад, когда у них действительно не было пристанища.

Крестьяне с изумлением глядели на этого прилично одетого, отказывавшегося от каких бы то ни было подачек человека, на сопровождавшую его прелестную, как ангел, девочку и провожали их от одной деревни до другой.

Однажды им встретился какой-то, видимо приезжий, мальчик. Очарованный нежным, чистым голоском Кристины, он, несмотря на уговоры сопровождавшей его гувернантки, ни за что не хотел с ними расстаться. Таким образом, они дошли до маленькой бухты, носящей и по сей день название Трестрау. В те времена там не было ничего, кроме неба, моря, золотистого берега и сильного ветра, который внезапным порывом сорвал одетый на Кристине шарф и унес его в море. Кристина вскрикнула, хотела его схватить, но он уже был далеко, на волнах.