Призрак Оперы

Вдруг какая-то тень, закутанная в длинный черный плащ, с мягкой, тоже черной, шляпой на голове, прошла мимо экипажей, и видимо особенно заинтересовавшись дорожной каретой, подошла к лошадям, затем к кучеру и, не сказав ни слова, удалилась. На следствии было решено, что эта тень была ни кто иной, как Рауль де Шаньи, я же думаю иначе, так как на виконте де Шаньи была, по обыкновению, одета в этот вечер высокая шляпа — цилиндр, которую, кстати сказать, потом и нашли. Тень же, по моему, принадлежала призраку, который, как мы увидим дальше, был в курсе всех событий. Как нарочно, в этот вечер давали «Фауста». Зал был полон самой блестящей публикой. Тридцать лет назад, все завсегдатаи оперы были аристократы высшей пробы. Не то, что теперь, когда иногда в ложе какого-нибудь маркиза, продавшего ее на одно представление, восседает лавочник, или колбасник со всем семейством. В то время ложи представляли собой те же гостиные, где заранее можно было быть уверенным встретить таких-то и таких-то любителей музыки. Здесь все знали друг друга не только в лицо, но и по фамилиям, и потому на этот раз всеобщее внимание было обращено на графа де Шаньи. Заметка в «Epoque» (Эпок) была прочитана всеми, и, глядя на бесстрастное, по-видимому, совершенно спокойное лицо графа, дамы таинственно перешептывались друг с другом, заинтригованные не понятным отсутствием в ложе молодого виконта. Кристина Даэ была встречена довольно холодно. Ей не могли простить сегодняшней заметки. Певица сразу заметила эту холодность и смутилась. Между тем завсегдатаи оперы, старавшееся показать, что им хорошо известна вся закулисная сторона этого романа, то и дело оборачивались на ложу графа де Шаньи, который, казалось, не замечал устремленных на него взоров и продолжал внимательно смотреть на сцену. А Кристина окончательно теряла под собой почву. Она чувствовала приближение какой-то катастрофы. Каролюс Фонта с беспокойством посматривал на нее, ожидая, что вот-вот она упадет в обморок. Приближался дуэт Фауста и Маргариты, так печально закончившийся недавно для Карлотты.

Как раз в это время в ложу напротив сцены вошла сама Карлотта. Кристина сразу увидала свою соперницу. На её губах играла насмешливая улыбка. Это спасло певицу. Она забыла обо всем окружающем и перед изумленными зрителями возродилась прежняя вдохновенная артистка. Она превзошла саму себя, никогда еще голос её не звучал так дивно. Когда в последнем акте она запела молитву, все присутствующее как один человек, были охвачены таким могучим порывом, что казалось, будь у них крылья, все бы они полетели в этот светлый мир прощения и покоя.

И как бы в ответ на этот призыв, с самой середины амфитеатра поднялся молодой человек и так и остался стоять, не спуская глаз с певицы, как будто и он тоже собирался расстаться с землей… Это был Рауль.

«И душу грешную прими.

В селениях своих небесных».

Неслись дивные, полные небесной гармонии звуки, и Кристина, прекрасная в своем белоснежном наряде, с распущенными волосами и горящим, вдохновенным взором, с мольбой простирала руки к небу:

«В селениях своих небесных»!

Вдруг в эту самую минуту вся сцена погрузилась во мрак. Это продолжалось одно мгновенье, так что присутствующие даже не успели опомниться, как на сцене опять стало светло.

Но Кристина Даэ исчезла. Куда же она пропала? Все удивленно посматривали друг на друга. Волнение росло. Все бросились на сцену, к тому самому месту, где только что стояла Кристина. Спектакль пришлось прервать.

Где же, однако, Кристина? Благодаря какому колдовству она могла так бесследно исчезнуть на глазах всей публики, почти что из объятий Королюса Фонта? Или ее действительно ангелы унесли на небо?

Рауль, все еще стоявший между кресел, не мог удержаться от крика. Граф Филипп поднялся с места. И публика, переводя взоры с Рауля на сцену, со сцены на графа, начинала задавать себе вопрос: нет ли в этом происшествии чего-нибудь общего с утренней заметкой?

Рауль бросился к выходу, граф вышел из ложи и все абоненты, видя, что опускают занавес, поспешили за кулисы. В театре стояло столпотворение вавилонское, все говорили разом, каждый объяснял происшествие по-своему. Одни говорили, что Даэ упала в люк, другие утверждали, что она попала в какую-нибудь ловушку, на что указывает совпадение её исчезновения с внезапно наступившей темнотой. Наконец занавес медленно поднялся и Каролюс Фонта, выйдя на авансцену, объявил:

«Мадам и месье! Только что произошел самый невероятный случай. Наша солистка, Кристина Даэ, исчезла на наших глазах неизвестно куда»!..

Глава 14

Разгоряченная толпа заметалась по залу. Артисты, рабочие, танцовщицы, статисты, зрители, расталкивая друг друга, метались взад и вперед.

— Где же она?

— Она бежала!

— Ее увез виконт де Шаньи!

— Нет, не виконт, а его брат граф де Шаньи!

— Ах, вот Карлотта! Это её проделки…

— Нет, это всё подстроил призрак!..