Призрак Оперы

В глубине сцены, миновав двойную дверь, выходящую, с одной стороны, на ступени, ведущие в фойе, а с другой – в левые ложи на первом этаже, Рауль был вынужден остановиться перед небольшой группой учениц балетной школы, загородивших проход в гримерную. Несколько насмешливых слов сорвалось с их алых губ в его адрес, однако он не ответил, молча обойдя их и скрывшись в тени коридора, наполненного шумными обсуждениями восторженных свидетелей этого вечера. Одно имя звучало чаще прочих: «Даэ! Даэ!» Граф, поспешавший за Раулем, подумал: «А ведь мой шельмец знает дорогу». И это его заинтриговало. Сам он ни разу не водил Рауля к Кристине. Надо полагать, брат ходил туда один, пока граф болтал с Ла Сорелли, которая часто просила его оставаться с ней до выхода на сцену. Помимо этого, Филиппу было вменено в приятную обязанность подержать ее маленькие гетры, в которых она спускалась из гримерной, чтобы поберечь блеск атласных туфелек и чистоту чулок телесного цвета. Ла Сорелли объясняла свой каприз просто: она рано потеряла мать.

Граф, отложив пока визит к Ла Сорелли, проследовал за братом по коридору, ведущему к гримерной Кристины Даэ, и обнаружил, что никогда еще этот коридор не выглядел таким людным, как сегодня вечером. Весь театр, казалось, был потрясен успехом певицы не меньше, чем ее обмороком. Прелестное дитя до сих пор не пришло в себя, и поэтому послали за доктором. Доктор пробирался сквозь толпу, расталкивая людей и искоса поглядывая на Рауля, шедшего за ним по пятам.

Таким образом врач и юноша оказались в одно и то же время рядом с Кристиной. Доктор оказал ей первую помощь, и девушка наконец открыла глаза. Граф, как и большинство наблюдателей, остался на пороге в дверях.

– Доктор, не находите ли вы, что этим господам следует покинуть комнату? – спросил Рауль с невероятной дерзостью. – Здесь буквально нечем дышать.

– Конечно, вы совершенно правы, – кивнул доктор и выставил за дверь всех, кроме Рауля и горничной.

Служанка смотрела на Рауля расширенными от искреннего изумления глазами. Она никогда его раньше не видела.

Однако она не осмелилась возражать.

Доктор же подумал, что если молодой человек так себя ведет, то, очевидно, потому, что у него есть на это право. Так что Рауль остался в гримерной, не сводя глаз с возрождающейся к жизни Кристины, в то время как два директора, Дебьен и Полиньи, сами были выдворены вместе с остальными в коридор. Граф де Шаньи, изгнанный со всеми прочь, громко рассмеялся.

– Ах! Негодяй! – и добавил тихонько: – Вот и полагайтесь на этих скромных молодых людей, которые ведут себя как маленькие девочки! – Филипп так и сиял: – Да он настоящий Шаньи!

И граф направился к гримерной Ла Сорелли; но та уже спускалась ему навстречу по лестнице со своей маленькой паствой, дрожащей от страха.

В гримерной Кристина Даэ глубоко вздохнула и услышала в ответ что-то похожее на стон. Она повернула голову, увидела Рауля и вздрогнула. Перевела взгляд на доктора, улыбнулась, посмотрела на горничную, потом снова на Рауля.

– Мсье! – обратилась она к нему слабым голосом. – Кто вы?

– Мадемуазель, – ответил молодой человек, опустившись на одно колено и пылко поцеловав руку дивы. – Мадемуазель, я тот маленький мальчик, который когда-то кинулся в море, чтобы достать ваш шарф.

Кристина снова посмотрела на доктора и горничную, и все трое рассмеялись. Рауль встал, покраснев.

– Мадемуазель, поскольку вы, вероятно, меня не узнаете – или не желаете узнать, – я хотел бы сказать вам кое-что наедине. Нечто очень важное.

– Нельзя ли позже, мсье, когда мне станет лучше?.. – ее голос дрожал. – Будьте так добры…

– И сейчас вы должны уйти… – добавил доктор с самой любезной улыбкой. – Позвольте мне позаботиться о мадемуазель.

– Я не больна, – вдруг произнесла Кристина с неожиданной и странной силой.

И она встала, быстрым жестом проведя рукой по векам.

– Благодарю вас, доктор… Мне нужно побыть одной… Уходите оба! Прошу вас… позвольте мне… Я очень нервничаю сегодня вечером…

Доктор начал было протестовать, но, видя волнение молодой женщины, решил, что лучшее средство от такого перевозбуждения – не расстраивать ее. И он вышел в коридор вместе с растерянным Раулем. Доктор сказал ему задумчиво:

– Я что-то не узнаю ее сегодня вечером… Обычно она такая милая…

И ушел.

Рауль остался один. Коридор опустел. Церемония прощания должна была теперь проходить в танцевальном зале. Рауль подумал, что, возможно, Кристина отправится туда, и стал ждать в одиночестве и тишине. Он притаился в благословенной тени ниши в стене. Та пустота в груди, где когда-то находилось его сердце, все еще болела. И именно об этом он хотел поговорить с Кристиной без промедления.

Внезапно дверь открылась, и он увидел, как из комнаты вышла служанка с пакетами в руках. Рауль тут же остановил ее и спросил, как чувствует себя ее хозяйка. Девушка рассмеялась и ответила ему, что все в порядке, но не стоит ее беспокоить, потому что та хочет побыть одна.