Призрак Оперы

Несколько посетителей, которые слышали легенду о Призраке и описание, данное главным рабочим сцены, – о смерти Жозефа Бюке они еще не знали – решили, что человек в конце стола вполне мог оказаться живым воплощением персонажа, созданного, по их мнению, навязчивым суеверием сотрудников Оперы. Правда, согласно легенде, у Призрака отсутствовал нос, а у этого персонажа он имелся. Однако Арман Моншармин утверждал в своих мемуарах, что нос посетителя был прозрачен. «Этот нос, – по его словам, – был длинным, тонким и прозрачным». Я бы добавил, что это мог быть и фальшивый нос. Моншармин мог принять за прозрачность то, что в действительности просто блестело. Всем известно, что наука делает замечательные фальшивые носы для тех, кто был лишен их от природы или в результате, например, операции.

В самом ли деле Призрак без приглашения пришел той ночью на банкет директоров? И можем ли мы быть уверены, что эта фигура и вправду являлась Призраком Оперы? Кто знает?.. Если я упомянул об этом инциденте здесь, то вовсе не для того, чтобы заставить читателя поверить в призраков или попытаться убедить его в том, что призраки способны на такую невероятную дерзость. Я просто хотел сказать, что это весьма возможно. И у меня есть к тому достаточно веская причина.

Вот что Арман Моншармин говорит в своих мемуарах:

Когда я думаю об этом первом вечере, я не могу отделить друг от друга два события: первое – то, что рассказали нам по секрету в кабинете мсье Дебьен и мсье Полиньи, и второе – присутствие на ужине странного, никому не знакомого персонажа.

А произошло следующее:

Дебьен и Полиньи, сидевшие во главе стола, еще не успели разглядеть человека с мертвой головой, как тот внезапно заговорил.

– Танцовщицы правы, – сказал он. – Смерть бедного Бюке, возможно, не настолько естественна, чтобы о ней просто забыть.

Дебьен и Полиньи вздрогнули.

– Бюке мертв? – воскликнули они.

– Да, – спокойно ответил мужчина или тень мужчины. – Сегодня вечером его нашли повешенным в третьем подвале, между задником и декорациями к «Королю Лахорскому».

Оба директора, вернее бывших директора, тотчас встали, подозрительно уставившись на своего собеседника. Они оказались взволнованы больше, чем можно было бы ожидать от людей, узнавших о смерти главного рабочего сцены. Оба посмотрели друг на друга. И стали бледнее скатерти. Наконец Дебьен сделал знак Ришару и Моншармину. Полиньи произнес несколько извинительных слов в адрес гостей, и все четверо прошли в директорский кабинет.

Далее я вновь предоставляю слово мсье Моншармину:

Дебьен и Полиньи выглядели очень взволнованными, – рассказывает он в своих мемуарах, – казалось, им есть что сказать нам, но они сильно смущены. Сначала они спросили нас, знаем ли мы человека, сидящего в конце стола, который сообщил им о смерти Жозефа Бюке, и, когда мы ответили отрицательно, они встревожились еще больше. Они забрали у нас из рук ключи, какое-то время задумчиво рассматривали их, а затем, кивнув друг другу, дали нам совет поменять все замки, держа это в строжайшем секрете, во всех помещениях, шкафах и местах, которые мы пожелали бы надежно запереть. Дебьен и Полиньи были так забавны, говоря это, что мы рассмеялись, спросив их, есть ли в Опере воры. Они ответили нам, что есть нечто похуже – призрак. Мы снова начали смеяться, убежденные, что они подшучивают над нами и что это входит в программу нашего маленького праздника.