Призрак со свастикой

— Товарищи, вы совсем-то не наглейте, — процедил капитан из «Виллиса», отрываясь от капота. — Вы не одни такие, у всех служебная необходимость. Куда лезете?

Верест резко повернулся к капитану. Тот смотрел с неприязнью — рослый, сухощавый, с въедливыми глазками. Офицерская форма сидела безукоризненно. Его спутники насторожились, выбросили сигареты, стали смотреть.

— Прошу прощения, капитан, — вежливо произнес Павел, демонстрируя служебную «корочку», — важные дела. Откуда будете?

— Ладно, проезжайте, — досадливо поморщился военный и вынул из нагрудного кармана синее удостоверение: — Капитан Лактионов, военная разведка, следуем в Пандау.

В спину уже дышали Репницкий и Сенцов — не сиделось им в «газике».

— Еще раз прошу извинить, капитан, — миролюбиво улыбнулся Верест и небрежно козырнул. — В машину, товарищи офицеры!

— Минуточку… — вдруг напрягся Сенцов и протянул руку. Лактионов уже убирал свое удостоверение, поколебавшись, отдал майору. Тот прищурился, начал изучать документ. Вдруг в горле пересохло. Расслабился, майор! Конец войны еще не означает конец неприятностям! Удостоверение было вроде нормальным, но что-то насторожило Сенцова. И Павел, кажется, понял. От его внимания не укрылось, как подобрались офицеры, сопровождавшие капитана, как бегло переглянулся с ними Лактионов.

— Что-то не так, товарищ майор? — спросил он. — Повторяю, полковая разведка, отдел специальных операций 10-го стрелкового полка. Мы очень спешим, товарищ майор.

— Да нет, все в порядке, — выдохнул Сенцов, возвращая документ.

Капитан прибрал его, наградив майора пронзительным взглядом, стал всовывать удостоверение в узкий карман. Верест уловил выразительный взгляд Сенцова: нет, товарищи, далеко не все в порядке! Сопровождающие расслабились, гладко выбритый старший лейтенант с глубокими залысинами стал перебираться в «Виллис». Момент удобный: те не ждут, у этого руки заняты…

— Ни с места, руки вверх! — Они с майором одновременно выхватили табельное оружие. Быстрое движение глаз.

«Капитан Лактионов» резко отпрянул, метнулся в сторону, теряя поддельное удостоверение. Офицер с залысинами прыгнул в «Виллис», стреляя глазами, что было ошибкой. Метнулся третий — рыжий, конопатый, схватил «ППШ» с заднего сиденья, покатился под откос. Загремели выстрелы, заорали люди. Мирные жители, бросая свои чемоданы, падали на землю, визжали женщины. Кто-то резвый покатился в кювет, где уже подтянулась сорная трава. Красноармейцы на КПП «рожали» долго, не знали, по кому стрелять. Свои сообразили быстрее. Побоище продолжалось несколько секунд, но это были страстные секунды! Офицеры палили из «ТТ» (скидывать «ППШ», обретающиеся за спиной, было некогда). Спохватился Репницкий, присоединился к общему хору. Давлаев что-то кричал — наполовину матерное, наполовину кавказское, поливал огнем из автомата Судаева. Пыль стояла столбом. «Лактионов» покатился к левому борту «Виллиса», метнулся зигзагами к орущей немецкой гражданке в длинной юбке, видимо, хотел прикрыться ей. Пуля попала в левое плечо, он заорал от боли, но смог выстрелить несколько раз. Потом обронил пистолет, прыжком метнулся к немке, споткнулся о ее чемодан, брошенный посреди дороги. Автоматная очередь пропорола спину. Он извивался на проезжей части, умирал мучительно и неохотно. Офицер с залысинами, скорчившись за рулем «Виллиса», заорал, от страха перешел на немецкий, что было, в общем-то, логично и объяснимо. Рыжий «старший лейтенант» передернул затвор «ППШ», выпустил очередь над головами собравшихся, развернулся в прыжке и снова начал выбивать боеприпасы из диска, попадая то в будку, то в шлагбаум. Офицеры рассыпались, но продолжали вести огонь. Тут заработал «ППШ» Павленко. Рыжий понял, что все кончено, бросился прочь по канаве. Но далеко не ушел, повалился ничком с переизбытком свинца в организме. Стрельба оборвалась.

— Всем спокойствие! — проорал Верест, лихорадочно меняя обойму. — Работает Смерш!

— Ну, не только Смерш… — проворчал Сенцов.

— Прости, майор, ведь это ты их вычислил… — истерично засмеялся Павел.