Призрак Томаса Кемпе. Чтоб не распалось время

Он уже собирался отставить коробку с письмами в сторону, когда заметил, что на дне есть еще что-то. Маленькая книжка в кожаном переплете. Сперва он принял ее за Библию, но, открыв, увидел, что она исписана почерком, похожим на почерк писем, хотя и не тем же самым. Это был дневник. Джеймс перелистал страницы, читая там и тут отдельные куски: про то, как была в церкви; про то, что погода стоит чудесная и яблок, вероятно, уродится много. Он опять почувствовал смущение, потому что читать чужой дневник еще более нескромно, чем читать чужие письма, пусть даже автор дневника давно умер. И Джеймс уже готовился закрыть дневник, когда два слова, написанные тем же паутинным почерком, отделились от остальных и словно ударили его между глаз:

«ТОМАСЪ КЕМПЕ».

Он зажмурился и от волнения едва не выронил дневник. Отодвинув в сторону все остальное, он сел на один из ворохов старой одежды и уставился на страницу дневника. Начав сверху, он прочел:

«…Из-за этого создания все в доме просто ходит ходуном, двери и окна хлопают, фарфоровая посуда разбивается, а дует отовсюду так, что я, кажется, скоро лишусь рассудка. Но хуже всего то, что вначале я во всем обвиняла бедняжку Арнольда, очень на него сердилась и укоряла бедного мальчика, зачем он не щадит свою старую тетку и не хочет умерить свою резвость. А теперь оказалось, что весь этот беспорядок устраивает призрак, точнее, полтергейст, то есть призрак, проявляющий себя единственно шумом. Бедный милый Арнольд больше всех терпит от этого существа. Оно донимает его записками, приказывая сделать то одно, то другое, точно он ему слуга. Я написала „оно“, а между тем следовало бы писать „он“, ибо из записок стало ясно, что нас посещает дух некоего Томаса Кемпе, колдуна или шарлатана, который жил в моем доме, кажется, во времена Якова Первого. Право, он скоро сведет нас с ума…»

Послышалось шуршание; кто-то шел по высокой траве. Джеймс быстро сунул дневник за пазуху.

— Ты что тут делаешь? — спросила Эллен. — Мама велела, чтобы ты шел пить чай.

— Иду.

— До чего же ты весь грязный. А это что за хлам?

— Просто вещи, которые выбросили рабочие.

— И нечего в них копаться, — сказала брезгливо Эллен. — Неизвестно, что там может быть.

Тебе и вправду неизвестно, подумал Джеймс, шагая вслед за ней по саду. Вот уж действительно неизвестно! Дневник притягивал его и дразнил. Ему не терпелось дочитать его. Кто такой Арнольд? И как и когда все это было?

За чаем ему пришлось хоть что-нибудь съесть, чтобы не вызвать подозрений; с этим он управился как можно быстрее и убежал к себе. Там он бросился на кровать и прочел дневник от корки до корки.

Дневник был помечен 1856 годом. Его вела некая мисс Фанни Спенс; пока Джеймс читал, он выяснил, что она была не замужем и уже в годах. Она уединенно жила в Коттедже Ист-Энд, ходила по воскресеньям в церковь, варила варенье, переписывалась с родственниками, занималась благотворительностью и художественными поделками из морских ракушек и сухих трав. Она не совершала ничего особенно примечательного, но, судя по дневнику, была приятной, доброжелательной особой, не лишенной чувства юмора. В мае она решила, что хорошо бы пригласить на летние вакации десятилетнего племянника Арнольда (Джеймс вспомнил письмо: «Милая сестра, Арнольд так был рад…»).

«Лондон летом далеко не лучшее место для ребенка, — писала она в своем дневнике, — мальчику будет гораздо лучше в Лэдшеме, если милая Мэри отпустит его ко мне. Надеюсь, он не слишком станет скучать в обществе пожилой тетушки. Что до меня, то я вся в приятном волнении оттого, что в доме будет кто-то молодой».