Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив

Супруги растерянно переглянулись. К щекам Елены снова медленно приливала краска. Алексей со смесью радости и недоверия во взгляде смотрел на Мари.

Мари продолжила:

– Да, было время, когда и я подозревала вас. Но эта версия оказалась совершенно несостоятельной!

– Вы морочите нам голову! – воскликнул Штайнс. – Дело ясное  – это они! Я не вижу никаких оправданий!

– Но и веских доказательств их вины тоже нет… – пробасил управляющий.

– Но кто же тогда?.. – воскликнул Симон.

– Да, увы, обстоятельства в этот раз не на стороне Алексея и его жены, – продолжила Мари. – У них, как и у вас, Симон, мотивы слишком очевидны, и для недобросовестного работника полиции сфабриковать парочку доказательств не составит труда… Единственный способ оправдать их – вывести на чистую воду настоящего преступника. – Она снова окинула взглядом зал. – Признаюсь, это было нелегко. Слишком много ложных идей одновременно претендовали на правду. – Она покачала головой. – Ох, как долго я ошибалась! И я бы все еще продолжала блуждать по кругу, если бы преступник сам не помог мне! – В глазах ее блеснула веселая искра.

– О чем вы говорите? – удивился Мюллер.

– О, преступник имел неосторожность совершить большую ошибку, – Мари довольно улыбнулась. – И тем самым выдал самого себя – и одновременно оправдал остальных!

– Ошибку? – удивился хозяин.

Мари вынула из сумочки смятые листы бумаги и расправила их на коленях.

– Да-да. Смотрите же! Кое-кто имел неосторожность написать мне записку… «Mari, härtsch ab! Wenn du weitermachsch, passiert dir waar schlechsch! Lass dini Ermittlige sii und schtill, ansonscht hol i di i!» – зачитала она. – Последнее послание от привидения, адресованное мне лично. Не бросается ли вам в глаза нечто особенное?

Сыщик потянулся к записке и, щуря глаза, стал тщательно изучать клочок бумаги.

Мари посмотрела на гостей. Йозеф озадаченно хмурился и теребил свои бакенбарды, мадам Бриль вытянула шею, чтобы получше разглядеть записку.

– Вам угрожали!  – воскликнул летчик. – Это отвратительно! – Он почесал затылок. – Но, кто бы ни играл в эти глупые игры, это же всего лишь очередная шалость привидения… При чем тут убийства?

– О, на первый взгляд, все выглядит именно так. Эта записка должна была ввести меня в заблуждение, так как напоминает все предыдущие послания привидения. И все-таки, внимательный взгляд заметит, что ранее в записках не было прямых угроз. Да-да, ранее не было особых причин связывать их с убийствами. Шалости домашнего призрака, попытки запугать нас всех, туманные намеки… Но тут – прямая угроза, адресованная лично мне! – В глазах Мари снова заплясали огоньки. – А самое главное: заметили ли вы, что записка написана на монтафонском диалекте? – В голосе ее появились торжественные нотки.

Хозяин фыркнул:

– Ну, Мари… Наша гостиница, как-никак, находится в Монтафоне! Совершенно ожидаемо, что здешний дух, кто бы им ни был, выражается на местном диалекте!

Мари покачала головой.

– О нет, этот диалект не использовался в других записках. Такая вещь, как стиль речи – материя относительно постоянная. Какова вероятность того, что призрак внезапно сменит не только содержание посланий, но и их стиль? – Она снова решительно покачала головой. – Нет-нет. Записку написал кто-то другой!

– Ну так это Алексей и его жена ее написали! – сказал Мюллер. – Поняли, что пахнет жареным – и стали вам угрожать. Решили имитировать привидение, сохранив свое инкогнито.

– О нет, – возразила Мари. – Ни Елена, ни Алексей не знают этого диалекта! Если бы они решили имитировать записку на чужом для них языке, то это наверняка был бы классический немецкий, который учат в школах и университетах. Да и призрак использовал именно Hochdeutsch ¹⁰⁵

! С чего бы им внезапно начать писать на диалекте? Нет-нет, записку написали не Алексей с женой! Для человека, который ее писал, монтафонский говор – привычная манера выражаться, то есть речь, которую этот человек использует сам – или слышал ее так часто, что забывает, что это диалект.

Гости переглянулись.

– Пожалуй, она права… – протянула мадам Бриль.

Мари кивнула, смахнула челку со лба.

– Ну, не знаю… – протянул сыщик и покачал головой.

– Записка – это поступок убийцы, которого что-то испугало! – упрямо продолжила Мари. – Убийцы, который понял, что я приближаюсь к разгадке. После того как записка не остановила меня, преступник решил действовать решительнее – и скинул на меня из окна тяжелую антенну. Мне повезло, что она пролетела мимо, – Голос Мари стал серьезным. – Но я уверена, что преступник не остановился бы на этом, и очередное убийство последовало бы незамедлительно, если бы я сейчас не вывела его на чистую воду. Да-да, эту записку написали не вы, Алексей и Елена, – продолжила она. – Вы не знаете монтафонского диалекта. Искать преступника нам нужно среди тех, кто этим говором владеет…

В камине треснул уголек, огонь разгорелся ярче, по стене заметались резкие тени.

Мари чуть склонила вперед голову, и отблески пламени отразились в ее глазах. Она помедлила, будто кошка, готовящаяся к прыжку, и вдруг развернулась всем телом к управляющему.