– Я не нарочно! – крикнул тот весело и вприпрыжку убежал следом за сестрой.
Мелисса гневно фыркнула.
– Следите за своими детьми, дорогая! Иначе… Вы знаете сами. – Она со значением посмотрела на Елену. – Кстати, а где же Феликс? – она посмотрела по сторонам, хмуря лоб. – Уже пора готовиться к рождественскому ужину, а он как сквозь землю провалился…
Ее кузена действительно все еще нигде не было видно.
Мелисса вертела головой, кусала губы и нервно пощипывала кончик скатерти.
Рон сделал к ней шаг и приобнял за плечи. Затем сел рядом и положил свою руку на ее ладонь. Мелисса резким движением сбросила его кисть, спрятала руки под стол и отвернулась.
– Тебя слишком много, – холодно бросила она через плечо, скривив губы.
Рон сжал руки в кулаки, хрустнули костяшки пальцев.
Налетел сквозняк, огонь в камине дрогнул, пламя свечей заколебалось, и в неверном свете резко вырисовались заостренные черты его лица. Мари заметила, как на шее его набухла и запульсировала вена.
Тут, словно в ответ на призыв Мелиссы, двери распахнулись, и в залу из прихожей вошел Феликс. Он кутался в припорошенный снегом полушубок, на темных волосах таяли крупные снежинки.
– Ходил в сад проветриться, – небрежно бросил он. – Ох и холодрыга на улице, бр-р-р… Метет, как в аду!
– Феликс… – начала Мелисса, поднимаясь.
Ее кузен быстрым шагом поспешил наверх, не оглядываясь.
Мелисса нервно дернулась, собираясь пойти за ним, но все же сдержалась.
В холл вошел повар.
– Все почти готово!
– Ну вот, – потер руки Йозеф. – Пора переодеваться к ужину!
Гости потянулись наверх.
…Летчик разгладил покрывало, аккуратно расставил баночки с лекарствами на туалетном столике у кровати. Потом достал из шкафа белую рубашку и нарядный пиджак и, пощипывая подбородок, уставился на разноцветные галстуки в шкафу.
В номер постучали.
Летчик приоткрыл дверь. На пороге стоял Феликс.
– Что-то случилось? – спросил Симон.
– У меня? Нет-нет, что вы… Да впустите же вы меня! Нехорошо томить гостей на пороге… Что за воспитание! – Феликс в нетерпении пнул дверь коленом.
Летчик нахмурился, но все же посторонился.
Феликс втиснулся в комнату и огляделся.
– Хм, ну и чистота у вас! Как в больнице. Скукотища! А это что за допотопная одежонка? Вы ее в музее выкопали?
Он взял пиджак, брезгливо повертел его в руках и бросил его на кровать. Затем побродил по комнате, провел рукой по подоконнику, прошелся пальцами по крышкам баночек на тумбочке.
– Вы что-то хотели, Феликс? – спросил летчик, хмурясь.
– Да-да, – рассеянно отозвался тот, не смотря на Симона. – Хотел узнать у вас, в котором часу ужин? И не найдется ли у вас чего-нибудь перекусить?
Симон крякнул, повел шеей и в удивлении уставился на него.
– Ужин через десять минут, вы же слышали. Еды у меня здесь нет.
Феликс вздохнул. Выдвинул пару ящиков, заглянул в шкаф.
– Что вы себе позволяете! – Щеки летчика медленно начали наливаться багрянцем и вскоре приобрели цвет спелой вишни.
– Да не нервничайте вы так! Вижу, действительно ничего у вас нет, не врете. Ну что же, я пойду вниз. Проголодался, как волк!
Он вышел из номера и быстрым шагом направился к лестнице, что-то насвистывая.
Летчик возмущенно фыркнул, выглянул в коридор и проводил Феликса взглядом. Он уже собрался было захлопывать дверь, как вдруг услышал какие-то звуки из коридора справа. Летчик вгляделся в темноту, слабо освещенную закопченными светильниками.
Тут одна из дверей распахнулась, и свет из комнаты пролился на каменные плиты пола.
«Кажется, это номер Феликса», – снова удивился Симон.
Дверь приоткрылась еще на пару сантиметров, свет в комнате выключили, но человек все еще стоял на пороге, будто проверял, нет ли кого в коридоре. Затем дверь распахнулась полностью, и из номера выскользнула мадам Бриль. Она быстро захлопнула дверь и поспешила к себе в номер.
Летчик проводил ее задумчивым взглядом. Он покачал головой, пожевал губами и еще сильнее нахмурил лоб.
Глава 19
И ты, сын его Валтасар, не смирил сердца твоего…
За это и послана от Него кисть руки, и начертано это писание.
И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин.
Мари быстро переоделась в светло-голубое платье, собрала волосы в высокую прическу и спустилась в залу.
Уже на ступенях веселый гул подхватил ее и, как игривый морской прибой, утащил за собой в сверкание и блеск праздника.
Дом светился огнями. Сияла елка, и аккорды вальса кружили под сводами высокого потолка. Стол изнывал от изобилия серебра, хрусталя и фарфора.
Блеск залы, топот и смех оглушили Мари. Она тряхнула головой и провела рукой перед лицом.
– Валтасаров пир58
, – пробормотала, чувствуя, что перед глазами начинают плясать разноцветные точки.– Ты о чем? – удивился Женька, озирающий приготовления к ужину с ясным лицом человека, присутствующего при сотворении чуда.