Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив

Мари потрогала кулон на груди.

– Да так, – тихо ответила она, – что-то у меня сегодня сердце не на месте.

В холле было весело.

Мишель оседлал новую игрушечную лошадку и скакал вокруг елки, выкрикивая что-то задорное, боевое и совершенно неразборчивое.

Анюта сидела на полу среди груд оберточной бумаги. Замерев от восторга, она одной рукой прижимала к груди метрового Кота Батона – плюшевую игрушку в виде подушки. Другой рукой она поглаживала стопку книг в красочных обложках, с которых подмигивал мальчик с зигзагообразным шрамом на лбу.

Управляющий переоделся в атласную рубашку фисташкового цвета. Он бегал около стола и в возбуждении шевелил кустистыми бровями. Ван Фу суетился рядом.

Они с удивительным проворством метали на стол блюда со снедью. Чего там только не было! Жаркое из телятины и дичь, цыплята и золотистые куриные крылышки, тарелки с мясными пирогами и салаты. За ними последовали пиалы с душистым супом и чесночные гренки, затем жареные колбаски с капустой и картофельным салатом. И, конечно же, бесчисленные тарелки с сырами на любой самый изысканный и требовательный вкус.

– Амадей, не путайтесь у нас под ногами! – прикрикнул управляющий.

Кот настойчиво терся головой о его ботинки и громко мяукал, потеряв самообладание от умопомрачительных запахов.

– Я же наступлю вам на хвост! Где ваше достоинство?

– Мяу! – обиженно сказал Амадей.

Он взмахнул хвостом и отошел от стола на безопасное расстояние. Потом сел прямо в горшок с карликовым деревцем, поджал под себя лапы и стал наблюдать за приготовлениями из-под полуопущенных век.

Наконец, на стол водрузили сочного пятикилограммового фаршированного гуся, пышущего жаром.

Рядом примостили блюдо с хорошо прожаренным, покрытым хлебными крошками карпом. Прозрачный сок, блестевший на дольках лимона, вызвал у Мари оскомину.

Женька следил за руками управляющего, затаив дыхание.

– Горбатые моллюски… Что за великий человек! – пробормотал он отчего-то севшим голосом. – Даже мне всего этого не съесть…

Наконец раскрасневшийся повар, кряхтя от натуги, вынес из кухни горячий рождественский пудинг с веточкой остролиста.

– Фу! – Управляющий смахнул бисеринки пота со лба. – Ну вот, все почти готово. – Он придирчиво оглядел ломящийся от яств стол. – Эх, и зачем я сам себе палки в колеса вставляю! – пробормотал он себе под нос. – Ну да ладно, Рождество – моя слабость. Ван Фу, звони к ужину!

Мелодично забренчал колокольчик, и гости принялись отодвигать кресла и рассаживаться.

Во главе стола восседал Зиггер. Глаза его возбужденно блестели, и наряд находился в полном соответствии с выражением лица: к праздничному смокингу и шелковой рубашке добавился сиреневый бант, украшенные камнями запонки и китайская нефритовая подвеска на поясе. На лице его играла загадочная улыбка Моны Лизы.

– Вы сегодня в прекрасном расположении духа! – заметила Мари.

Хозяин лишь улыбнулся еще загадочнее и сделал большой глоток вина.

Повар принес новое блюдо, тщетно пытаясь найти для него свободное место на столе.

– Ох, это же пирог с почками! Моя покойная матушка всегда пекла такой к Рождеству… – Зиггер приложил к глазам белый батистовый платок. – Да, прошлое все ближе и ближе…

Елена с задумчивым и несколько печальным выражением лица крутила в руках салфетку.

– Доченька, с тобой все в порядке? Ты сегодня выглядишь совершенно неподобающе рождественскому ужину! – участливо сказала мадам Бриль. – И этот рот скорбной скобочкой… Дорогая моя, такие губы сейчас не носят!

– Да-да, – подхватил Йозеф. – У вас все хорошо, Елена?

– О, у меня всего лишь болит голова. Не обращайте на меня внимания, – ответила она. – Со мной такое случается. Слишком много суеты вокруг. К завтрашнему утру все пройдет, не беспокойтесь!

Фаина, завидев летчика, помахала ему рукой и пригласила сесть рядом.

– О, голубчик, вот и вы, ну наконец!

Симон кинул на нее взгляд из-под нахмуренных бровей. Плечи его, обычно широко расправленные, поникли. Он снова косо взглянул на мадам Бриль, затем все-таки приблизился к стулу рядом с ней, неловко ступая боком, и сел.

Мари навострила уши.

– Эй, что вы так на меня смотрите, будто я черт с хвостом или чумазый трубочист? У меня что, тушь потекла? – Фаина вытащила из декольте зеркальце.

Летчик на секунду отвернулся, еще сильнее ссутулился и пожевал губами. Затем с шумом вдохнул воздух и, решившись, повернулся к мадам Бриль.

– Фаина, можно задать вам один важный вопрос? Чтобы я… чтобы я не терзался напрасными сомнениями… – спросил он приглушенным голосом, избегая смотреть ей в глаза.

Мадам Бриль кокетливо помахала у лица салфеткой, словно индийским опахалом, похлопала ресницами и томно сказала:

– О, голубчик, задавайте! Я готова!

– Скажите, Фаина, вы честная женщина?

Выщипанные в тонкую нить брови мадам Бриль поползли наверх. Кокетливая улыбка сошла с ее лица, она отложила в сторону салфетку и вздохнула.

– Эх, а я-то думала, вы мне предложение собрались делать, – сказала она уже своим обычным голосом. Потом быстро посерьезнела. – Да, – сказала она, – я честная женщина, – и посмотрела летчику в глаза.