Призраки Черного моря

– Егор, в последнее время ты стал слишком вспыльчивым. А это нехорошо. Надо быть чуть сдержаннее. Вспыльчивость и несдержанность мешают человеку добиваться своей цели. Сейчас есть две кандидатуры – ты и Саша. Соберись, Егор. Иначе проиграешь.

«Ты точно проиграешь, а я выиграю», – решил Сашка, который слышал разговор учителя и Егора.

Догнав Егора во дворе, Сашка почти вплотную подошёл к нему и, с ненавистью глядя Егору прямо в глаза, твёрдо проговорил:

– Ты сын врага народа, а значит, тоже враг. Втихую ещё немца своего читаешь. Я видел, видел! Тебе нельзя доверять оружие. И ты никогда меня не победишь!

– Мой отец не враг, он герой! Не смей! – почти кричал Егор. – А Генрих Гейне великий романтик! Его портрет у нас в классе висит!

Но Сашка не прекращал задираться, будто с цепи сорвался:

– Немчура, Немчура! Кукиш с маслом!

И тогда разъярённый Егор набросился на него, и завязалась драка. Не первая и явно не последняя.

– Атас! – крикнул кто-то из наблюдавших за дракой ребят, и толпа стала разбегаться. Но Егор так разозлился, что бил обидчика не прерываясь, хотя у того уже и не было сил защищаться. Подбежавшие тренер по стрельбе и воспитатель с трудом оттащили Егора от Сашки. Того сразу же отправили в медпункт, а Егора к директору.

Директор Пётр Васильевич, носивший полувоенную гимнастёрку с орденом Красной Звезды на груди, был человеком строгим, но справедливым. Но тут, кажется, и у него сдали нервы:

– Егор, это уже не в первый раз. Ты совершенно не можешь ужиться в коллективе. Как ты собираешься жить дальше?

– Нормально… и честно, – глядя прямо в глаза директору, ответил Егор.

– Тогда скажи, что происходит? Почему где ты, там конфликт. Тебя кто-то обижает?

– Нет.

– Может быть, скажешь правду?

– Я говорю правду.

– Тогда я вынужден тебя отстранить от занятий стрельбой. Ты агрессивный. То, как ты дерёшься с товарищами, говорит о том, что ты не можешь себя контролировать.

– Пётр Васильевич, я могу… Только не отстраняйте меня, пожалуйста.

Директор походил туда-сюда по кабинету. Наконец, остановился прямо напротив Егора:

– Ты, Егор, самый старший из всех. И должен быть примером для ребят, которые потеряли родителей.

– Но я тоже потерял родителей.

– Да, но твой отец, он…

– Что мой отец? – резко прервал директора Егор.

– Пойми, Иванов, тебе всю жизнь надо будет доказывать, что ты не такой. Что ты лучше своего отца и достоин быть советским гражданином!

– Вы не имеете права! Мой отец герой! А вы! Вы злой и несправедливый! – кричал сквозь плач Егор.

Он выскочил из кабинета директора и помчался по коридору, не оглядываясь и уже решив, что сегодня ночью сбежит отсюда и больше никогда не вернётся.

Несколько дней он слонялся по улицам. Страшно хотелось есть, кружилась голова. Егор присел в подворотне дома, совсем выбившись из сил. Вдруг к нему подошёл пацан лет четырнадцати и протянул кусок хлеба. Егор с жадностью хлеб съел.

Подняв глаза, он увидел и второго парня, постарше.

– Откуда? – спросил парень.

– Ниоткуда. Я сам по себе, – огрызнулся Егор.

– Давно не ел?

– Почти три дня.

– Держись меня. Будет и еда, и ночлег. Только надо делать, что я говорю.

– А что надо делать? – Егор немного пришёл в себя. – Вагоны разгружать?

– Ага, щас. Пошли. Сначала постоишь на стрёме. Понаблюдаешь. Потом сам пойдёшь.

– Куда?

– На работу! – И парень с пацаном рассмеялись.

Пока они шли к городскому рынку, к ним присоединились ещё двое. Какое-то время ребята крутились на рынке, как будто что-то искали. Потом один из них, проходя мимо мясной лавки, стащил колбасу, быстро передал её «напарнику» и побежал со всех ног. На рынке началась суматоха.

– Держи вора! – кричал колбасник.

Остальные продавцы накрыли своими телами прилавки, защищая товар, покупательницы крепче стали прижимать к себе сумки, а некоторые, открыв рот, просто наблюдали за происходящим.

Егор уже понял, что к чему, и пытался в толпе найти своих новых знакомых. Он увидел того самого пацана, который дал ему хлеба. Пацан крутился рядом с бабушкой, которая подошла к хлебному магазину.

– Не смей! – Егор схватил пацана за руку, когда тот уже успел вытащить кошелёк из сумки бабушки, и выхватил его у воришки. – Я сказал, не смей!

Пацан вырвался и убежал. Егор вернул кошелёк охающей бабушке и уже собрался уходить, как к нему подошёл мужчина в военной форме и крепко схватил за руку.

– Это не он, другой, тот! – запричитала бабушка.

– Разберёмся! – бросил военный.

Так Егор снова оказался в детдоме. А на следующий день началась война.

Егору от Сашки и от других пацанов совсем житья не стало.

– Немчура – предатель! Немчура – предатель! – только и слышал он вслед и даже прямо в глаза. Драться со всеми даже ему было не под силу.

Сбежав во второй раз, он уже не остался в городе. Спрятался под одним из вагонов воинского эшелона, отправлявшегося в сторону фронта. Эшелон разбомбили. Где свои, где немцы – было непонятно. Да ещё Егор и заплутал в лесу. И однажды вечером вышел к железнодорожной станции, занятой немцами.