Призраки истории

Мы имеем миллионы гулящих людей, по-русски говоря. А по формулировке Герберта Маркузе, не вовлеченных в капиталистическое производство. Только это ведь не американские безработные и негры, живущие на вэлфере. Наши — взрывоопасней в сотни раз. Потому что они обездоленные. То есть люди, которые когда-то имели свою долю (пусть ее называют пайкой в социалистическом лагере) в общем богатстве. А ее отняли, ограбили…

Мы имеем полный разброд и шатание в интеллигенции, которая сама люмпенизируется: одни напрямую, от потери работы и смысла, а другие ожесточаются (ожесточение — характерная примета люмпена) оттого, что власть их не слышит и не слушает.

Мы имеем власть, которая считает, что у нас все хорошо. Если врет, значит, подла или бессильна. А если искренне в том уверена, то самоубийственно слепа, глуха и глупа.

Мы имеем богачей и сверхбогачей, которые предаются такому разгулу, какой и не снился никому в 1917 году. Причем, как будто нарочно, свои рауты и приемы со жратвой и бриллиантами транслируют по ТВ в глухие города и поселки, где нет тепла, света, работы, денег, будущего! А на французской Ривьере, скажем, идут нескончаемые русские сезоны, где не известные никому тридцатилетние предприниматели просаживают миллион долларов только на день рождения, где известные всей стране люди, влияющие на политику и экономику, отдыхают в гостиницах, месяц проживания в которых больше бюджета российского городка. И так далее.

Нет только винтовок в руках миллионов, как было в 1917 году.

И здесь особый, пусть и частный, смысл приобретает дискуссия о продаже населению оружия, которая идет на страницах прессы. Уверен, что власть будет категорически против. То, что бандиты вооружены, — ее особо не тревожит. Потому что бандиты нынче — класс богачей. Они никогда не пойдут против существующих порядков. И потом, бандитов всегда можно бросить на подавление народа.

Вот какая взрывная смесь нынче кипит в нашем котле, господа!

Да, народ молчит. Но, может, это молчание до поры до времени? Если слово и понятие справедливость одно из определяющих в характере и в поведении русского человека, то чего нам ждать от будущего?..

Вот почему я и пишу. Чтобы предостеречь. И не потому, что хочу оберечь и сохранить нынешние порядки. А потому, что у меня есть вполне конкретное ощущение, что такое гражданская война.

Война с внешним врагом — одно дело. Но чтобы расстрелять брата, соседа, вчерашнего одноклассника — надо уничтожить, выжечь в себе все, что есть в тебе человеческого. Один раз такое произошло. И это так надломило нравственный хребет нации, что до сих пор опомниться не можем. Второй гражданской войны мы не выдержим. Мы превратимся в миллионы вооруженных зверей, истребляющих друг друга. До полного уничтожения всех и всего.

Мы перестанем существовать как народ.

И страны у нас не будет.

Ничего не будет.

Цитата:

«Самая краткая характеристика современной России: все как было, только хуже… Мы обязаны готовить преемника советской власти! Она падет, но если не подхватить из рук коммунистической партии власть, то мы снова очутимся перед всероссийским кабаком… После падения большевиков — поменьше ломки. Надо сохранить все, что можно сохранить.»

(В. В. Шульгин. «Три столицы»)

Вот о чем мы беседовали с молодыми офицерами, когда наш поезд подошел к станции Петровский Завод.

Декабристы

Петровский Завод — железнодорожная станция возле Читы. Названа так по старинному, с XVIII века, железоделательному заводу. В глубине перрона — стела с нишами. В нишах бюсты. Гордые лица, бакенбарды, эполеты. Декабристы, сосланные сюда, осужденные на вечную каторгу. Знакомые всем имена: братья Бестужевы, Муравьев, Лунин… И еще одна, очень известная фамилия, не то Анненский, не то Волконский… забыл. А рядом — малоизвестные. Горбачевский, Вольф, Мозалевский. Кто они?

Фердинанд Богданович Вольф — штаб-лекарь, умер в 1854 году, кажется, в Тобольске.

Иван Иванович Горбачевский — подпоручик, умер в 1869 году, оставил после себя «Записки».

Александр Евтихиевич Мозалевский — прапорщик, участник восстания Черниговского полка, умер в 1851 году.