Призраки во плоти

— И что ты получила? — над Тиной склонился совершенно невредимый призрак Германа. — Сначала Рунам научись, прежде чем останавливать меня.

И он победителем улетел в темноту неба.

Отовсюду гудели автомобильные сигнализации. Где-то кричали люди. Нить сердца потухла, и Тина перестала что-либо видеть.

Надо проснуться. И тогда паралич исчезнет. Тело отгонит его. Душа излечится.

Но нить сердца не пускала её. Ветки скреблись в её душе — как и все мысли о возвращении в плоть. Тина зажмурилась. Нужно ещё. Нужно ещё усилий.

Она вернётся.

Что-то сильно ударило в грудь изнутри, и Тина очнулась в своём истинном теле. Но стоило ей очнуться, как всё её тело затекло и заныло от боли и онемения.

Тина закричала. Закричала во всё горло. Боль заняла все её мысли. Она свернулась калачиком в тёмном углу лестницы, корчась и дёргаясь на пыльном грязном полу до тех пор, пока сознание не покинуло её на неопределённое время.

Когда же оно вернулось, все последствия неудачного заклинания ушли вместе с болью. В страхе, что Герман опередит её и явится к эксперименту раньше, чем она успеет его остановить, Тина отважилась снова выйти из тела.

Без лишних раздумий она перенеслась к дому Германа. Во дворе она разглядела машину Дениса. Она опоздала. Или ещё нет?

И тут по призрачному миру прокатился зов. Зов Агаты, обращённый к душе Ирмы Соболевой. Её зов певучими кругами проносился по округе, словно по воде. Тина выдохнула — воскрешение ещё не началось.

И Тина отправилась искать Германа. Скорее всего, он уже был в доме — не обязательно в самой квартире. Он выжидал момент, чтобы появиться.

Через внешнюю стену она пересекла чужую квартиру на четвёртом этаже и оказалась посреди лифтов. На это раз она не кричит. Она подступит к Герману тихо, бесшумно, как ассасин.

Тина нашла его у самых дверей собственной квартиры. Он стоял, вслушиваясь в разговоры, но не спеша заходить. Он хотел, чтобы его позвали. И тогда он явится. И тогда он вернёт Ирму. И тогда он расскажет всё.

Он так и хотел. Но так не хотела Тина.

И вот прозвучал второй спиритический зов. Зов, обращённый к Герману. Герман просунул руку через дверь…

И Тина набросилась на него со спины. Её руки обвили горло Германа, и тот, вырываясь из удушливых объятий, насилу пересёк злосчастную дверь. Оба они упали на пол, вцепившись друг в друга. Взаимная ненависть, вырывающаяся из их душ, сгущалась вокруг них туманом тьмы и впитывалась в атмосферу квартиры.

Замигал электрический свет. Воздух, в котором запахло горелыми проводами, дрожал от духоты и жара. Негативная энергия бесконтрольно выплёскивалась из души Тины. Она слабела.

Воспользовавшись её одышкой, Герман схватил её за ворот и выволок за пределы квартиры, перелетев по прямой через окно. Держа Тину за горло одной рукой, другой он принялся писать Воздушные Руны.

— Не мешай мне восстанавливать справедливость, Кристина! Они узнают, они будут знать, что ты совершила.

— И что ты совершил! — Тина ударила его ногой в живот, и написанные, но неготовые руны рассыпались в прах.

Герман отшатнулся, прильнув к стене. Совсем рядом моргало окно, из-за которого выглядывал обеспокоенный Даниил. Он не должен заметить её, иначе крах всему! Тина нырнула вниз, подхватив за собой Германа и, будто ядовитая змея, обвилась вокруг него.

— Ты не посмеешь ничего им рассказать, пока я сама не выберу время! Это тебе за Марка и Тимофея, поганая сволочь.

— Не убивал я твоего Марка, не убивал! Он сам ушёл из мира живых, а ты не пожелала отпускать его!

Тина зашипела, и они одновременно принялись рисовать руны. Две линии символов загорались перед их вскинутыми кверху руками. Одна за другой руны высвечивались из пустоты с равной скоростью. Что бы ни писал сейчас Герман, ей конец. Стоит ей впасть в оцепенение или просто упустить Германа на самую малость, и он проникнет в квартиру к Агате, Дане и Денису и раскроет им её страшную тайну.

Она не знала, чем может кончиться её поспешный выброс, но точно знала, что Герман от него точно пострадает. А это было гораздо важнее, чем то, каким образом обернулась бы эта затея для неё.

Не заканчивая собственную строку, Тина швырнула написанное в формулу, подготавливаемую Германом. Руны двух заклятий смешались в один пузырь жара и света, который раскинул Тину и Германа в разные стороны и выбил ближайшие окна.

Когда Тина отошла от онемения, она обнаружила себя в небольшом углублении на земле, которое возникло при её падении. Дом Германа погрузился во мрак. Сам Герман лежал на другом конце двора, растянувшись на растрескавшемся под ним асфальте.

Тина неспешно подошла к нему. Он так и не поднялся, лишь поскуливал от рунической заразы со вскинутой кверху головой. По его лицу поползли шрамы растворения. Его рот дёргался, не в состоянии выдать и звука. Тина победителем склонилась над Германом. И он сдался.

— Теперь и я буду проклятием, — сказала она. — Я буду твоим проклятием до тех пор, пока ты не ответишь по заслугам.