Призраки во плоти

Она пропустила заряд в спину Вентиуса, и та вспыхнула как иссохшая солома. Демон обернулся, и в этот миг вокруг Агаты закружило огненное торнадо. Ажурный крест на её шее ослеплял бликами. Освирепевший Вентиус замахнулся на неё лапой, точно булавой. Агата раскинула руки, и торнадо, поразив его грудь, разорвался на множество комет, вонзившихся в его шкуру. Вентиус заметался в огне, разбивая под собой кирпичи. От его хвоста, узкого и заострённого как у крысы, простиралась всё ещё невредимая нить, связующая его с телом Марка и томящимися в нём душами. Вентиус снова замахнулся на Агату, но она успела проскочить под грозной лапой, пустив в его пасть сгусток пламени.

От непрекращающейся тряски Даниил повалился на растрескавшийся пол, выпустив драгоценный фонарь в образовавшуюся дыру. Уже было ясно — в таком виде Небесный огонь не сможет выбить тьму из Марка. Нужен был живой проводник. Нужна была она.

Подоспевшая Агата подняла Данилу на ноги и прижала к себе:

— Башня сейчас совсем развалится. Держись за меня!

Чудовище кричало, сотрясая пространство, испускало синее пламя, проникшее внутрь него. Пепел и гной просачивались сквозь кожу, сливаясь внизу в грязные лужи. Его энергия слабла, как слабела и аура, поддерживающая Марка в воздухе. Охваченный ужасом, Вентиус набросился на него, на единственный источник его мощи. Агата приготовилась отразить удар… но её опередили.

Чей-то призрачный силуэт встал между Вентиусом и Марком, и сноп искр, вылетевших из его ладоней, вызвал мощный всплеск энергии, которым наделился огонь, поглощающий тело Вентиуса. От этого магического взрыва твердь окончательно ушла из-под ног Агаты и Данилы, и они стали падать, сопровождаемые камнями, пылью и углями.

Тина не умела бездействовать. Когда Агата и Даниил вбежали в Дом Слёз, она решила немедленно бежать следом. Достигнув обуглившегося крыльца, Тина попробовала проскочить внутрь. Пламя схлопнулось с двух сторон прохода и не пустило её, отгоняя невыносимым жаром.

— Что ты делаешь! Не входи туда!

Тина нарисовала часть набора рун, которые смогли бы, на её взгляд, отогнать огонь, когда её за талию схватил появившийся откуда ни возьмись призрак Германа и потащил к возвышению оврага.

— Стой, идиотка! Ты же погибнешь!

Он летел, держа её с такой силой, что ноги не касались земли. Тина расцепила объятия Германа и неуклюже повалилась на траву. Кусок стекла, который она держала всё это время, выскользнул и воткнулся в почву. Герман склонился над ней с неожиданным выражением лица, как будто бы над ней склонился отец, одновременно ругающий её за проступок и жалеющий за то, что она совершила глупость. В дымке его ореола, размытой по темноте, едва различались его черты, но эти эмоции — Тина чувствовала их.

— Зачем? — спросила Тина. — Зачем держишь меня? Я же твой враг, Герман, я твой убийца!

Герман отрицательно покачал головой. Похоже, что он... улыбается?

— Ты никогда не была мне настоящим врагом, Кристина. Тем более, сейчас. Я тебе больше скажу — я благодарен тебе за то, что ты убила меня.

Тина норовилась возразить ему, но она пресекла саму себя. И вот Герман окинул взглядом гибнущий Дом Слёз. Облегчение. И никакой злобы. И она поняла, почему он был благодарен.

— Ирма будет жить, — сказала Тина. — Независимо от тела, но она будет жить.

Этой ночью всё будет кончено. Герман радостно вздохнул, безмолвно ликуя от свершающего правосудия. Но он быстро сник, когда оглянулся на Тину, приподнявшуюся на сырой земле, и радость перешла в сожаление.

— Что же я наделал. Я начал этот порочный цикл, а ты его завершаешь. Не Марк, я сделал тебя монстром... — и Герман осторожно отошёл от неё. — Можешь не прощать меня за смерть Тимофея или его смерть. Я тоже отвечу за то, что совершил.

Тина поднялась и нагнала его, задев каблуком выпавший ранее осколок стекла.

— Говорят, мёртвых нужно прощать, — сказала она и присела, чтобы поднять этот осколок. — Но я прощу тебя только тогда, когда я навсегда вызволю на свободу души Марка и Тимы.

— Как тебе будет угодно, — и Герман принял её предложение.

Тина сняла защитный маятник и, не глядя, уронила его в карман пальто.

— Не держи меня.

— Постой, что ты... Не надо! Нет!

Но дело было сделано. Она отвела руку и быстро вонзила поднятый с земли осколок глубоко в грудь. Пульс испуганно участился. Ничего, сердце живо, а, значит, и она будет жива.

Знакомые чувства. Как в тот январский день, когда она стала полутенью. Как будто погружаешься с бездну. Как будто тянут за канаты. Душа покидает свой дом.

С мигом падения Тину вытолкнуло из тела, и уже призраком она выпрямилась перед испуганным Германом. Нить сердца успешно загорелась между телом и душой.

— Не держи меня, — твёрдо повторила она и улетела к Дому Слёз.

Вновь представ перед ним, Тина попыталась войти. Как странно, жар всё ещё воздействовал на неё и по-настоящему обжигал, как если бы она не была сейчас духом. Вот он и есть, Небесный огонь Агаты, проникающий в саму душу, а не только тело.