Призраки забытых могил

– Ничего, ничего, девочка моя, мы выберемся. Тебе таблеточку сейчас дадим обезболивающую, руки перебинтуем, все будет хорошо.

– Она разбила мою скрипку!

– Мы тебе другую купим.

– А руки другие… Тоже? Я их не чувствую.

– Даже не болят?

– Уже нет.

– Это шок, – сказала Алка. Она тоже первое время не чувствовала боли после издевательств матери. Она приходила потом. – Выпей таблетку, Ленка. У нас их только три, и это всего лишь анальгин, но мы что-нибудь придумаем…

– Что? – спросила Мара. Мелкая пожала плечами. – Нужно придумывать выход прямо сейчас.

– Мы должны напасть на Балу, – сказала Матвей. – Кинуться всей нашей крысиной стаей. И пусть я еще раз получу в рожу прикладом, но пойду до конца!

Ленка выпила таблетку, дала Аллочке обработать руки. Но обе понимали, тут ни йод, ни заживляющая вьетнамская мазь не помогут.

– Ядвига тоже тут, – сказала Пила перед тем, как уснуть. – Но она как мебель. Продолжение кресла-качалки. Скорее всего, не в себе.

– Значит, у нас всего один страж.

– Но какой! – пробормотала Алка. – Она как три меня.

– Тюля тоже как три тебя! – отметила Матвей. – И в весе она превосходит Балу. Почему мы не используем наше боевое оружие?

– Потому что оно ссыт, – отметила Мара. – Ноет только, жрать просит. Но в атаку не пойдет.

– Даже ради того, чтобы, оказавшись на свободе, вкусненько пожрать?

Все посмотрели на Дашку. Кроме Ленки, она уснула. И это был единственный более или менее спокойный сон после травм за время заключения. Она только вздрагивала тогда. После – кричала. Сильнее, чем Мара. Потому что была сломана не только ее психика…

– Я что, должна бросаться на ружье, как на амбразуру?

– Нет, не на него. На Балу. Можешь под ноги ей упасть. Потом мы кинемся.

– Ага, когда меня уже в живых не будет? Нет уж, спасибочки.

Мара, которая никогда не проявляла агрессии по отношению к Тюле, пнула ее.

– Я готова на что угодно, лишь бы выбраться, – сказала она. – А если не смогу, так хоть вы на свободе окажетесь.

– У меня, между прочим, кое-что припасено, – сообщила Матвей и достала из-под матраса крышку от консервов «Килька в томатном соусе». – Если ее о кирпич заточить, будет острым, как лезвие ножа.

– Мы что, будем резать Балу? – ужаснулась Аллочка.

– Как получится.

– Холодное оружие лишним не будет, – кивнула головой Одесса. – Коль на атомную бомбу мы не можем рассчитывать, – и уничижительно глянула на Тюлю.

– Предлагаю дежурить по очереди у щели, чтобы услышать, когда явится Балу.

– Давай, я буду первой. А ты точи свою крышку.

Так и сделали.

Через пару часов все, в том числе дежурная, задремали. А пробудились от душераздирающего крика. Его издавала Ленка. Она проснулась и поняла, что произошедшее с ней не кошмар, а реальность. Потом пришла боль, которую анальгин не мог снять.

Они проворонили явление Балу. Они суетились над Пилой, когда та вошла. Но пробыла в подвале только несколько секунд. Швырнула девушкам пакет под туалет, бумагу, бутылку воды и две упаковки таблеток: сильные обезболивающие и димедрол.

Дали Ленке и то и другое. Она выпила, уснула. Но больше димедрол не принимала. От него у нее крыша ехала. Аллочка наложила шины на ее кисти. Как смогла. Нашла какие-то щепки, привязала к пальцам, замотала их вторым своим рукавом, порванным на лоскуты.

– Давайте я буду дежурить у щели, – предложила Ленка. – Все равно почти не сплю.

– Давно ее не было, – подметила Мара.

– Значит, скоро явится.

– А если она умерла? – подала голос Тюля. Она мало говорила в последнее время, чувствуя неприязнь к себе.

– С чего бы?

– Мало ли… Инсульт? Инфаркт? Под машину попала, когда в магазин шла?

– Сплюнь, дура.

– Нет, ну а если? Мы же тут сдохнем. Матвей пыталась и подкоп рыть этой своей крышкой, и дверь ломать. Ничего не вышло. Мы тут как в крысоловке, из которой не выбраться.

– Я тебе сейчас в рожу дам, – процедила миролюбивая Аллочка. Тюля всех достала, даже ее. – Чтоб заткнулась и не каркала. Уныние – тяжкий грех. Знала об этом?

– Одним больше, одним меньше, – фыркнула Матвей. – У Тюли полный список.

– Гордыни нет. Не то что у тебя, – огрызнулась та.

Тут на них шикнула Ленка. Все поняли, что Балу идет.

И точно. Дверь загрохотала, начала открываться…

Первым показалось дуло ружья. Его увидела и Ленка, сидевшая за дверью.

– Где скрипачка? – сразу спросила Балу.

– Вон лежит. У ступенек, – ответила ей Мара.

– Почему там?

– Мы согнали ее с матраса. Орет громко. Надоела. Пусть там сидит.

Балу заглянула за дверь. Ленка притворилась человеком, находящимся в отключке.

– Молчит вроде.

– Мы ее напичкали димедролом.

– За что вы с ней так обошлись? – спросила Алка.

– А чтоб не выпендривалась. Таким, как она, нужно обламывать крылышки. Пусть будет наравне с вами.

– Вы нам поесть принесли? Мы голодные.

– Прожорливые вы, крысята. Но я тетя добрая, заботливая. Я вам принесла хлеба, хрена, соленых огурцов и даже немного сала. Пир устроите. Рождество, пусть с опозданием, но отметите.

– Какое сегодня число?

– Девятое января наступит через час.