Призраки забытых могил

– А у Оли рука распухла, – обратилась к Балу Мелкая. – Началось заражение. Нужен йод хотя бы и антибиотики.

– Нет, крысята, выживайте в естественной среде.

– Так отпустите нас в лес. Мы найдем там лекарственные растения. Даже зимой, под снегом, сохранился лечебный мох. Но вы держите нас в подвале. Дайте йод и антибиотики!

– Ишь какая, – хмыкнула Балу. – Ладно, я сегодня добрая, принесу. И вам всем витаминчиков.

На ней был все тот же тулуп, под ним спортивные штаны и футболка с символикой Олимпиады-80. Башня из полосок, увенчанная звездой. Внизу кольца. На шее болтался кулон с косолапым мишкой. Его на закрытии Олимпиады отправляли в небо на воздушных шарах. Девочки родились гораздо позже, но все видели эти кадры. И помнили песню: «Возвращайся, наш ласковый Миша, до свиданья, до новых встреч!» Ленка даже сыграть ее могла.

– Вы ведь спортсменка, как и Ядвига? – спросила Аллочка.

– И что?

– Ничего, просто спрашиваю. У вас кулон интересный.

– Это Коленьки. Ему мама подарила. Она была золотой медалисткой. Много всего привезла с Олимпиады. И мальчику нравилось играть с мишками. У него целая коллекция была. А цепочку с кулоном он вообще не снимал. В ней и погиб. Я с мертвого сняла ее и на себя надела. – Она встала. – Пойду принесу лекарства. И свеклы вам. Полезная штука. Будете грызть, крысята.

Когда она ушла, Алка подкралась к двери, приложила к ней ухо.

– Ты чего? – шепотом спросила Элиза.

– Дверь железная, а Балу слышит, что мы говорим. Как так?

– Между стеной и дверью щель.

– Значит, мы тоже можем узнать, когда она будет к нам спускаться, так?

– Наверное. Надо дежурить возле щели по очереди. Но зачем нам это?

– Сможем напасть!

– Вон у нас уже есть одна. – Богема указала на Матвея. У той не только рука распухла, но и нос.

– Но мы же не собираемся тут сидеть вечно?

– Я верю, что Балу одумается и нас отпустит.

– Дура, – процедила Матвей. Она лежала, вся потная, с температурой, ее трясло. – Эта маньячка сгноит нас тут. Нам нужно выбираться. Мелкая – молодец, правильно мыслит.

– Тшшш, – шикнула на нее та. И беззвучно проговорила: – Возвращается!

После этого метнулась к Матвею и сняла с ее лба нагревшийся компресс. Она сделала его из рукава собственной футболки. Оторвала, намочила водой, приложила.

Балу зашла не сразу. Она на самом деле подслушивала. Но девочки обсуждали только количество хлеба, что им дали. Четыре буханки. И этот был уже магазинный.

– Жрите! – сказала Балу, открыв дверь и поставив на ступеньки мешок. – А это лекарства. – Их она кинула в Матвея. – Завтра принесу еще воды и бумаги для ваших задниц.

– Можно спросить? – подала голос Элиза. Балу милостиво кивнула. – Неужели нас никто не ищет?

– Прикинь! Вы никому не нужны! Даже ты папочке.

– А что с нашей дачей?

– Сгорела дотла.

– И Маришки никто не хватился? Ее мама знала, где она обитает.

– Да, приходила. Роксана, кажется? Она не в дачном, в рабочем поселке живет с мужиком каким-то. Он деревня деревней. Леший просто. А мамка Одессы вашей до сих пор красавица. Спрашивала у меня, не видела ли я ее дочь. Сказала, да, но вроде с мужиками уехала отмечать Новый год. Больше не появлялась.

– А мой отец не приезжал? Дом сгорел, ему должны были сообщить.

– В синем болоте он. Так что сидите, крысята, радуйтесь тому, что есть крыша над головой, вода, еда.

– Мы мерзнем. Можно нам печку?

– Чтоб вы тут все подожгли? Нет уж. Грейтесь, как можете. Тем более я вам кучу теплых вещей оставила.

И она ушла. А девушки стали делить еду на порции, но после того, как обработали раны Матвея. Кроме йода и таблеток, Балу принесла бинт, перекись и какую-то вьетнамскую мазь, судя по картинке, заживляющую.

* * *

Матвею стало лучше. Жар спал, рука начала двигаться. И у нее проснулся аппетит! Благо то, что она не съела, пока болела, Алка уберегла от Тюли. Та сначала просила, потом попыталась украсть, но получила отпор.

Ольга, слопав хлеб, смачно грызла сырую свеклу, сок стекал по ее подбородку, и это веселило всех.

– Ты, Матвей, на вампира сейчас похожа, – прикалывалась над ней Элиза.

– Смотри: покусаю, когда уснешь, – подыгрывала ей Матвей, довольная тем, что температура стала нормальной и аппетит появился.

Им поменяли батарейки в фонаре. А то приходилось в темноте сидеть. Но глаза девушек к ней привыкли. Страдала одна Одесса. Она не отпускала руку Элизы. Ни на миг. Сейчас, когда горел свет, все смеялись, она тоже вышла из своего анабиоза. Улыбалась, посасывала карамельку, последнюю из оставшихся.

– Пила, сыграй, – попросила Матвей.

– Что хочешь?

– Все равно.

– Нет, заказывай. Исполню все, что потребуешь.

– Ты пили, я подумаю.

Ленка взяла скрипку и начала исполнять Эннио Морриконе. Композицию «Плач ветра». Она никого не оставила равнодушным. Слушая ее, многие плакали. Поэтому, когда сборов совсем не было, Ленка играла ее. По рублику, но они собирали на пиво и кильку.

Когда Пила закончила, девочки ей поаплодировали.

– А теперь давай что-нибудь веселенькое, – созрела-таки Матвей.

– Нашу «Хава Нагилу»! – кивнула Элиза.